45-летний сварщик из Алматы Самат Нурмуханов стал одним из многих обвиняемых по делам о волнениях, охвативших Казахстан в начале января. Три месяца Нурмуханов провел в СИЗО, где его жестоко пытали. Выйдя из изолятора, казахстанец стал, по сути, инвалидом: потерял слух и может спать только сидя. Его семья — беременная жена и трое детей — лишилась единственного кормильца. «Медиазона» поговорила с супругой и адвокатом Нурмуханова о нарушениях в его уголовном деле и издевательствах, которые Самат пережил в СИЗО.
«Дорогая Сандугаш! Меня пытали так, что никакой человек бы не выдержал. Я не могу выразить это словами», — такое письмо в начале марта Сандугаш Абдыкадырова получила из следственного изолятора Ла-155/18 в Алматы от своего мужа, Самата Нурмуханова. В середине января его задержали по подозрению в участии в массовых беспорядках во время январских событий. В письме Нурмуханов рассказал о побоях и издевательствах, которым его подвергли.
«Били током, душили в воде. Затем нас подвесили за ноги и били по ребрам, животу, легким, почкам — опустились все органы… Почему я пишу? Чтобы хотя бы ты, родная, была в курсе. Мне, конечно, очень тяжело и сердце обливается кровью. И в самом деле, раньше я не попадал в такое положение и не испытывал такого унижения… Они отбили оба легких, сейчас не переставая кашляю кровью, опухли почки. Целую неделю я не переставая мочился кровью»
«Мучали его так каждый день в течение трех месяцев. Еще мужу не давали есть и спать, он лежал на холодном полу. Они делали с ним все, что им придет в голову», — говорит Абдыкадырова.
По ее словам, полицейские надеялись, что под пытками Нурмуханов, которого тюремщики называли не иначе как «террористом», признает вину и даст показания против других задержанных, однако он отрицал все выдвигаемые ему обвинения и отказывался оговаривать кого-либо.
«В ДВД унижали очень сильно. Заставили написать предсмертную записку о том, что я, не выдержав, наложил на себя руки. Меня заставили собственноручно написать себе приговор о смерти. О том, что я либо повешусь, либо порежусь. Я писал это под угрозами. Затем они сказали, что дадут мне в руки гранату, затем с моими же отпечатками подбросят ко мне домой. Еще сказали, что если я не подпишу их бумаги, они будут измываться над моими детьми и беременной женой. Они избивали со всех сторон и не дали ничего прочесть»
«В тот момент мой муж думал, что его убьют. Чтобы семья узнала об этом, передал мне письмо через людей, которые могли свободно покидать СИЗО. Он писал, что невиновен, ничего не нарушал, а только дал интервью “Азаттыку”. Просил привлечь внимание общественников и беречь детей», — продолжает Абдыкадырова.
После избиений у Нурмуханова опухли ноги и были сломаны пальцы на обеих руках. В СИЗО, по словам Абдыкадыровой, никакой медпомощи он не получал. Когда в изолятор приходила проверка, избитого арестанта прятали. Позже он рассказывал жене, что повидал практически все «спецподвалы» и одиночные камеры для опасных преступников, и что каждый второй задержанный был подозреваемым по делам о массовых беспорядках.
«Я не клеветал ни на кого, скажи, что все сказанное ими специально — ложь. Целую, родная. Если со мной что-то случится, я не стану кончать жизнь самоубийством. Они сами убьют меня. Ты и сама знаешь, что самоубийство это большой грех. Я просто продолжу читать свою суру. Моя родная, дочери Нурайша и Сабира, сынок Нуржан, сынок Мухаммедрашид, который еще находится в утробе матери, целую вас. Ваш отец — Самат».
После публикации письма в соцсетях силовики начали следственную проверку и назначили очные ставки, чтобы выяснить подробности содержания Самата в СИЗО. В ходе проверки некоторые свидетели признались, что дали показания против Нурмуханова под пытками, утверждает Абдыкадырова.
При этом жене Нурмуханов о многом из пережитого до сих пор не рассказывает, поскольку та находится на последнем месяце беременности, и есть опасения за исход родов.
До январских событий Абдыкадырова с мужем и тремя детьми жила на окраине Алматы в микрорайоне «Айгерим». Самат работал сварщиком, а Сандугаш занималась домашним хозяйством и готовилась к рождению четвертого ребенка.
Днем 5 января Нурмуханов вместе с остальными жителями микрорайона пошел на мирный митинг. К вечеру он вернулся, рассказал, что дал интервью радио «Азаттык» и что в городе началась стрельба. Больше на протесты он не ходил и до 14 января «сидел без работы».
«В тот день он поехал на заказ. Омоновцы задержали его прямо возле работы и избили. После этого его привезли домой, где устроили обыск. Они перевернули весь дом. Я тогда только закончила готовить и они ковырялись в казане с едой. При этом обыск проходил с выключенной камерой, [которая должна быть у следователей]», — вспоминает Абдыкадырова.
Во время обыска один из полицейских обещал, что Нурмуханова отпустят, если он признает вину. «Он сказал: “Это мое мужское слово на глазах твоей жены”. Потом я узнала, что это распространенная хитрость у силовиков. После обыска они забрали одежду мужа камуфляжной расцветки в качестве вещдоков и много других новых вещей, которые не имели никакого отношения к делу», — рассказывает алматинка.
После задержания супруга Сандугаш с детьми выселили со съемной квартиры, поскольку арендодатель оказался военным, и репутация квартирантов могла повредить его карьере.
Семья осталась на улице без денег на аренду. «Мой муж сирота, а у меня нет матери, поэтому не было даже родственников, у кого [можно] остановиться. <…> Мы ходили по знакомым, у каждого жили по три-четыре дня. В какой-то момент мне на помощь пришла девушка по имени Айжан Хамит, которая рассказала об аресте моего мужа в фейсбуке и стала собирать для нас пожертвования. Так мы смогли снять квартиру», — объясняет Сандугаш.
Беременная Абдыкадырова с трудом нашла работу. Первое время она подрабатывала уборщицей, но на жизнь этого не хватало, поэтому алматинка начала продавать в инстаграме сделанные вручную светильники в виде цветов.
«В какой-то момент у меня случился нервный срыв. Я живу на четвертом этаже и иногда хочу выброситься. Боюсь, что мы можем остаться на улице. Сейчас мы живем на 300-500 тенге в день, пожертвованных людьми, но неизвестно, сколько народ будет еще продолжать отправлять нам деньги. У меня нет стабильного дохода, чтобы обеспечить детей», — сокрушается Абдыкадырова.
Пока Нурмуханов находился в СИЗО, его трехлетняя дочь «буквально искала отца по квартире, потому что он всегда укладывал ее спать». «Она много плакала и спрашивала, где папа. Та [дочь], которой годик, пока еще слишком маленькая, а [14-летний] сын переживал, но не показывал этого, потому что он мальчик. Он и без того видел, как я плакала каждый день, и старался помочь», — вспоминает Абдыкадырова.
Супруга Нурмуханова смогла навестить его в заключении только три раза. Не разрешая свидания в СИЗО, силовики хотели скрыть следы издевательств, считает она.
«Один раз у него было сильно опухшее лицо после пыток. После этого я обратилась в прокуратуру. Каждый раз я ходила его навещать в сопровождении активистов. Благодаря их помощи еле-еле, через ругань и скандалы, пропускали к мужу», — рассказывает Абдыкадырова.
Абдыкадырова безуспешно пыталась получить статус общественной защитницы мужа. Более того, ее обманом сделали свидетельницей по делу. «Они просили расписать о семейном положении, где работает, чем занимается, а потом взяли этот лист с моей подписью и сообщили, что я дала показания против него и буду проходить в качестве свидетеля, — жалуется алматинка. — О свиданиях можно было забыть, поэтому я стала срочно искать адвоката».
В середине апреля, спустя три месяца, Нурмуханова освободили из СИЗО.
Адвокат Нурмуханова Роза Омиртай вступила в дело 9 апреля. Она рассказывает, что за время расследования полицейские не предоставили никаких доказательств вины ее подзащитного. Защитница перечисляет множество нарушений: на допросы не пускали адвоката, Нурмуханова не ознакомили с его правами, а некоторые протоколы просто «сочиняли».
«Сейчас уже можно сказать, что его задержали незаконно. По ходу изучения материалов дела я поняла, что это чистое сочинение следователей. Полицейские просто придумывали ответы на вопросы, которые не задавали. Поэтому все допросы пришлось проходить заново. Нурмуханова задержали по подозрению в терроризме, но в деле нет никакого состава преступления», — констатирует Омиртай.
Ознакомившись с документами, адвокат обратилась в Генпрокуратуру и потребовала отменить постановление суда, отправившего Нурмуханова под стражу. Жалобу удовлетворили, и он вышел на свободу под подписку о невыезде.
«Сейчас статью переквалифицировали на участие в незаконном митинге и передали горпрокуратуре, также по делу сменили следователя. Это говорит о том, что мой подзащитный зря сидел три месяца в СИЗО. При этом Нурмуханову хотели продлить арест еще на два [месяца], а сейчас удалось добиться только подписки о невыезде», — говорит защитница.
«Думаю, еще сыграло и состояние здоровья Самата, которое сильно ухудшилось после пыток, а также семейное положение, так как за детьми некому присматривать, кроме меня», — добавляет супруга Нурмуханова.
После возвращения мужа домой у Абдыкадыровой было ощущение, будто их семья пережила войну. «В какой-то момент у тебя пропадает надежда, что удастся увидеть самого близкого человека живым, а тут он неожиданно появляется на пороге. Не могу выразить словами, как радовались дети. Сейчас я не хочу отпускать его даже в магазин — если выходит, я сижу и переживаю», — отмечает она.
После пережитых пыток Нурмуханову требуется постоянное лечение, поскольку домой он вернулся практически инвалидом.
«У него отказывают ноги и все еще сломаны пальцы [рук]. Одно ухо уже не слышит, а во втором лопнула перепонка. Теперь он может что-то расслышать, только если обращаться к нему очень громко. Также у него образовалась грыжа в позвоночнике, которая может перерасти в паралич, если это вовремя не вылечить. После избиений в легких у него гематома. Каждый день Самату делают капельницы и приходится принимать дорогостоящие лекарства, на которые не всегда хватает денег», — говорит Абдыкадырова.
Сейчас алматинец может спать только сидя, так как позвоночник нужно держать в вертикальном положении. Кроме того, он все время ходит со слуховым аппаратом. От любых физических нагрузок — даже легкой прогулки — мужчина очень быстро выдыхается и устает.
«У него иногда непроизвольно кривится рот и начинают течь слюни, а он этого не замечает. Мой муж был здоровым мужчиной, который обеспечивал семью, а теперь он не в состоянии работать, — злится Абдыкадырова. — Даже когда мы жили на съемной квартире, никогда не просили ни у кого помощи. Они выпустили его инвалидом, все свое здоровье он оставил в СИЗО. Но даже в таком состоянии он не жалуется, хотя я чувствую, как иногда ему бывает больно».
Нурмуханов написал заявление на полицейских, которые его пытали, сейчас оно находится на досудебном расследовании, но занимается им второй адвокат. «Следователи, которые забрали его из дома, наверняка знают тех, кто его пытал и избивал, потому что все это время [они] сидели в соседней комнате и ждали, чтобы он был готов подписать бумаги. Они столько мучили человека и как после этого могут остаться безнаказанными?» — возмущается Абдыкадырова.
Несмотря на то, что сейчас семье не угрожает опасность, Абдыкадырова боится, что мужа могут снова забрать в тюрьму — следствие по его делу продолжается, и чем оно закончится, неизвестно.
Адвокат Омиртай надеется, что ей удастся снять с Нурмуханова все обвинения, в том числе по участию в митинге — она считает, что и здесь у следствия нет никакой доказательной базы. Также защитница планирует добиться проведения медэкспертизы, которую проигнорировали следователи.
«Если зафиксировать побои и Нурмуханова признают потерпевшим, то с него снимут все обвинения — это моя цель», — заключает адвокат.
По итогам январских событий Генпрокуратура завела 243 уголовных дела о пытках задержанных. Помимо этого, Коалиция НПО Казахстана против пыток получила еще 142 заявления на недозволенные методы следствия.
30 марта организация совместно с Международным партнерством за права человека выпустила доклад, где говорится, что полиция и прокуратура крайне неэффективно расследуют заявления о пытках задержанных во время январских событий. По данным правозащитников, зафиксированы десятки заявлений об избиениях, издевательствах и сексуальном насилии силовиков над людьми для принуждения к даче признательных показаний.
Как сказано в докладе, следствие часто проходит с многочисленными процессуальными нарушениями, игнорируются судебно-медицинские экспертизы, а в некоторых случаях дела расследуют полицейские, которых и подозревают в пытках. При этом многие жертвы насилия не подают жалоб, опасаясь обвинений в ложном обвинении в совершении преступления или распространении заведомо ложной информации.
Также правозащитники пишут, что известны случаи, когда силовики жестоко избивали детей, прижигали их раскаленным железом, засовывали иглы под ногти и угрожали им оружием. А некоторые подозреваемые в сексуальном насилии и пытках фиксировали издевательства на камеру ради шантажа жертв.
Генпрокуратура сообщала о задержании девяти силовиков, подозреваемых в применении незаконных методов расследования. Коалиции в свою очередь известно только об одном сотруднике полиции, который был отстранен от службы, пока против него идет следствие о пытках десяти задержанных в Талдыкоргане.
ИСТОЧНИК:
Интернет-издание Mediazona.ca
https://mediazona.ca/article/2022/05/30/samat
Иллюстрация: https://ru.minghui.org/
