Казахстанское международное бюро по правам человека (КМБПЧ) подготовило аналитическую записку по поводу применения в Казахстане дополнительного наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, в частности общественной, профсоюзной или религиозной деятельностью. По словам директора КМБПЧ правозащитник Евгения Жовтиса, анализ судебных решений и приговоров показывает, что зачастую суды запрещают людям просто жить обычной жизнью.
Как было отмечено на презентации доклада, на протяжении последних нескольких лет казахстанские суды, применяя статью 50 Уголовного кодекса «лишение права занимать определенную должность или заниматься определенной деятельностью», стали часто назначать дополнительное наказание в виде лишения права заниматься общественной или религиозной деятельностью представителям политической оппозиции, гражданским активистам а также религиозным деятелям или верующим, осужденным за различные преступления, в том числе предусмотренные статьями «Разжигание социальной, национальной, родовой, расовой, сословной или религиозной розни», «Организация и участие в деятельности общественного или религиозного объединения либо иной организации после решения суда о запрете их деятельности или ликвидации в связи с осуществлением ими экстремизма или терроризма», а также другими статьями уголовного кодекса, отнесенными законодателем к «террористическим» или «экстремистским». В некоторых случаях такое дополнительное наказание назначается таким лицам и в случае совершения преступлений, никакого отношения не имеющих ни к террористическим, ни к экстремистским.
— Лишение права занимать определенные должности — это не нечто новое, оно было всегда, — рассказал Евгений Жовтис на презентации аналитической записки. — В некоторых странах, это вообще основное наказание. К примеру, если врач допустил халатность, его лишают права заниматься врачебной деятельностью. Если педагог был уличен в нарушении прав несовершеннолетних, его лишают права заниматься педагогической деятельностью. Это вполне логично и нормально. В Казахстане же в последнее время эта статья применяется для того, чтобы лишить человека права по трем направлениям.
— По каким?
— Первое направление — занимать должность. И здесь возникают определенные проблемы, потому что должностные лица — это лица, работающие в государственных органах и в органах местного самоуправления. Вот они являются должностными лицами. Но в уголовном кодексе с определением этих лиц существуют проблемы. Потому что к запрету занимать определенную должность в государственных органах и органах местного самоуправления добавились и финансовые организации. Но если дальше посмотреть на законодательство, то получается, что эти люди получают запрет на занятие любых должностей, связанных с организационно-финансовой деятельностью, причем не только в госструктурах, но и на предприятиях. В результате, не очень понятно, что подразумевается под должностью и должностным лицом.
— Какое второе направление?
— Это лишение права заниматься профессиональной деятельностью. Здесь тоже есть проблемы. Профессиональная деятельность также делится на несколько видов с точки зрения правового регулирования. Кроме того, ни у профессиональной, ни у общественной, ни у профсоюзной деятельности нет определения в законодательстве. Поэтому в статьях уголовного кодекса указано, что наказание подразумевает запрет на занятие определенных должностей и запрет на занятие профессиональной деятельностью. Но какой именно — там не указано. Благо, есть определения в трудовом кодексе, в справочнике профессий и так далее. Но самое сложное третье направление — это когда речь идет о запрете не на занятие иной, то есть непрофессиональной деятельностью. Человеку не запрещают заниматься деятельностью, его лишают права заниматься определенной деятельностью. Самый наглядный пример для понимания — это право человека водить автомобиль. Потом, когда человек совершил уголовное или административное правонарушение, его этого права лишили на определенный срок или пожизненно. Или право на торговлю оружием в охотничьем магазине. Все это понятно: речь идет о лишении права на занятие определенной деятельностью, для которой требуются разрешение или лицензии.
На религиозную деятельность, на профсоюзную деятельность, на общественную деятельность никто никакого разрешения не выдавал и выдавать не может. Потому что это естественная деятельность человека, который находится в социуме. Тем более, что определения этой общественной деятельности в праве не существует. Можно предположить, что раз есть закон об общественных объединениях, то речь идет об этом. Но это не совсем то, потому что не обязательно общественная деятельность осуществляется юридическим лицом или организацией.
Самое интересное в казахстанском законодательстве это то, что суд может установить этот вид наказания, даже если он не указан в конкретной статье уголовного кодекса. То есть логично предположить, что раз суд лишает человека права заниматься этой деятельность, то ему, человеку, это право кто-то давал. И вот этот запрет на занятие определенной деятельность в смысле иных видов деятельности, у которых нет юридического определения, он не соответствует признанному в международном праве принципу юридической определенности и предсказуемости. Потому что невозможно понять, чего именно могут лишить и почему? Только в законодательстве одной страны такой вид наказания прямо прописан — это в тоталитарном Китае. Во всех остальных странах это не прописано. Но в России, в Белоруссии, в Азербайджане такие виды наказания, поражающие в политических правах — имеют место быть.
Поскольку нет четкого определения, что такое общественная деятельность, то суды сами решают, что запрещать и на какой срок.
— Но в казахстанском законодательстве есть определение «религиозной деятельности»…
— Да, но оно довольно широкое. Это «деятельность, направленная на удовлетворение религиозных потребностей верующих». Исходя из этого, можно предположить, что, запрещая заниматься религиозной деятельностью, человеку фактически запрещают осуществлять любые религиозные обряды и церемонии, включая посещение культовых зданий (сооружений), мест поклонения, учреждений религиозных объединений, кладбищ и крематориев, участия в религиозных собраниях, осуществление благотворительной деятельности, установление связей и контактов, в том числе международных, с другими верующими и религиозными объединениями, осуществлять миссионерскую деятельность, приобретать, использовать и распространять религиозную литературу. То есть получается, что человек не может молиться, не может приобретать и читать Коран или Библию. Но понятно же, что никакой суд не может запретить человеку молиться, посещать кладбище или культовое здание, читать религиозную литературу и общаться с единоверцами. Но, по существу, запрет на занятие религиозной деятельностью подразумевает, что человек лишен права на все это.
То же самое можно сказать и о запрете на профсоюзную деятельность, которая подразумевает не только создание и руководство профсоюзом, но и членство в профсоюзе, голосование, участие в каких-то митингах. То есть людей лишают ряда прав, прописанных в трудовом кодексе.
— А что вы можете сказать о запрете на занятие общественной деятельностью?
— Это самый тяжелый для понимания запрет. Суды, вынося приговоры по таким делам, демонстрируют большое воображение. И эти приговоры показывают, что судьи назначают наказание абсолютно произвольно и, руководствуясь какими-то своими мотивами, лишают людей гражданских и политических прав. Более того, в ряде приговоров абсолютно не детализируется, что именно они подразумевают под этим запретом.
— Вы можете привести конкретные примеры?
— Например, в 2018 году гражданской активистке Б.Халеловой за участие в деятельности запрещенного за экстремизм общественного объединения Уральский городской суд назначил ограничение свободы сроком на один год с возложением на этот срок следующих обязанностей, цитирую из приговора:
«не посещать места, где проходят акции протеста (митинги, пикеты, шествия и т.д.), ограничить участие в круглых столах, встречах, семинарах-тренингах, связанных с политическими, экологическими, социальными вопросами, которые организуются или проводятся с участием международных неправительственных организаций, а также общественно-политическими партиями и движениями; не осуществлять публикации, комментарии и репосты в СМИ и социальных сетях интернета (как под своим именем, так и под «ником»), направленные на дискредитацию деятельности властей, а также связанные с политическими, социально-бытовыми, экономическими и экологическими вопросами; не проводить встречи и «флэшмобы» под предлогом решения политических, социально-бытовых, экономических и экологических вопросов».
Чем руководствовался судья, принимая такое решение? Честно говоря, у меня было ощущение, что я читаю приговор из 60-70-х годов прошлого века. Это чисто советский подход — ограничить человека в его гражданских и политических правах. Причем, подчеркну, не изолированного человека, а человека, находящегося на свободе.
Или вот в приговоре Максу Бокаеву прописан запрет «на участие в любых собраниях граждан, за исключением поминальных мероприятий». Получается по этому решению, что он не может ходить на свадьбы и дни рождения — только на поминки.
Или вот еще из его приговора:
«Запрет на организацию, проведение и (или) участие в различных конференциях, дебатах, телемостах, телепередачах, в том числе в средствах массовой информации, социальных сетях и других сетях телекоммуникаций; на организацию, проведение и (или) участие в забастовках; на организацию, проведение и (или) участие на мирных собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании; на членство и участие в деятельности общественных организаций, в том числе политических партий, религиозных организаций, общественных движений, профессиональных союзов, саморегулируемых организаций, основанных на добровольном членстве (участии); на создание и участие в деятельности некоммерческих организаций; на организацию и участие в спонсорской деятельности по оказанию благотворительной и иной помощи; на организацию и участие в волонтерской деятельности, инициирование и (или) поддержание (подписание, присоединение) к различным петициям; на создание и участие в деятельности средств массовой информации, в том числе в качестве журналиста; на публикацию, выход в эфир, распространение в средствах массовой информации, социальных сетях и других сетях телекоммуникаций публикаций, репортажей, различных видеоматериалов по социально-экономической, общественно-политической тематикам; а также запрет заниматься иной общественной деятельностью путем выполнения работ и оказания услуг».
То есть, по сути, человеку запретили быть членом чего-то, а еще ему запретили петиции подписывать!
И в дополнение ко всему этому Бокаеву позже запретили еще «появляться на улицах, площадях, парках, скверах и в иных общественных местах с целью обсуждения мнений по общественно-значимым вопросам, действия-бездействия лиц государственно-административных, уполномоченных на выполнение государственных функций органов, организаций всех форм собственности». То есть, фактически человеку запретили вести обычную жизнь.
Вот еще один пример — приговор районного суда №2 Медеуского района города Алматы гражданскому активисту Альнуру Ильяшеву. Ему назначили три года ограничения свободы с лишением права «заниматься общественной и публичной деятельностью по добровольному обслуживанию политических, культурных, профессиональных нужд общества, создавать и принимать участие в деятельности политических партий, общественных объединений, фондов сроком на 5 лет». После суда Ильяшев хотел устроиться на работу в Управление социального благосостояния Алматы по одной из своих специальностей – юрист-правовед, педагог-психолог, специалист по корпоративному управлению/менеджменту, религиовед. В ответе управления на его запрос говорится, что все эти специальности «могут подпадать под определение добровольного обслуживания политических, культурных, профессиональных нужд общества» и поэтому, по мнению Управления, Ильяшев ограничен в работе по данным направлениям в связи с приговором суда.
— Что нужно предпринять для исправления сложившейся ситуации?
— Очевидно, что все эти запреты не соответствуют международным принципам и ограничение прав настолько масштабно, что людей поражают в основных гражданских и политических правах. Поэтому, основными рекомендациями следующие:
— провести анализ статей уголовного кодекса, предусматривающих уголовную ответственность за экстремистские преступления на соответствие принципу юридической (правовой) определенности и предсказуемости, а также критериям допустимости ограничений прав человека;
— определить в виде дополнительного наказания по некоторым статьям уголовного кодекса лишение права заниматься определенными видами деятельности путем лишения специального права, разрешения либо приостановления его действия, а также запрет определенных действий;
— указывать в каждой соответствующей статье уголовного кодекса конкретный вид дополнительного наказания в виде лишения специального права, разрешения либо приостановления его действия, а также запрета определенных действий, непосредственно связанных с совершенным преступлением.
ИСТОЧНИК:
Аналитический центр по Центральной Азии
acca.media/ekspert-v-kazahstane-lyudej-lishayut-grazhdanskih-i-politicheskih-prav/
