С концом весны пандемия не кончается, а плавно переходит в лето, однако и правящий режим отнюдь не смягчается.
Принят антидемократичный закон о митингах, наложен запрет на общественное движение «Коше», прекращено уголовное дело о смерти задержанного полицией гражданского активиста – вот с каким багажом переходим мы из весны в лето.
Прошла весна, настало лето – спасибо вирусу за это!
«Этот май-чародей, этот май-баловник…» – чтением этих стихотворных строк бывший губернский предводитель дворянства Ипполит Матвеич Воробьянинов пытался очаровать юную советскую девушку Лизу в московском ресторане, она же его спрашивала: «Это Безыменского стихи?» В наше время далеко не всякий читатель классического романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» уверенно отличит поэта-декадента Константина Фофанова от комсомольского поэта Александра Безыменского, зато уж май в этом году воистину баловник и чародей, только не сам по себе, а в единой упряжке с мартом апрелем.
На протяжении трёх месяцев коронавирусная пандемия дошла до Казахстана, окрепла и разгулялась, а теперь нацеливается на предстоящее лето. Как пел тридцать лет назад Борис Гребенщиков: «И люди, стрелявшие в наших отцов, / Строят планы на наших детей», так и сейчас вирус, терзавший человечество всю весну-2020, явно строит планы на лето-2020. И планы эти состоят отнюдь не в том, чтобы массово отправить казахстанцев на летние пляжи или в горы, а скорее в том, чтобы продолжать держать их (нас) в квартирном заточении, не выпуская их (нас) даже и в офисы.
Напомню о том, что Первомай мы в Казахстане встречали с 3600 заболевшими, а через два дня провожали Всемирный день свободы прессы уже с круглыми 4000, к первоначальному же Дню казахстанской печати, отмечавшемуся в 1992-97 годах, мы достигли 10.05.2020 следующего «кругляка», а именно 5000. На , следующий день после этого глава государства объявил об отмене с 11 мая режима введённого 16 марта ЧП при сохранении карантинных мероприятий.
Однако эта формула не помешала коронованному «льститься жатвою богатой» и собрать шеститысячный урожай к 17.05, семитысячный – к 21.05, восьмитысячный – к 24.05, а девятитысячный – к 27.05. Пишу эти строки в четверг 28.05, когда число заболевших превысило 9500, а когда читатель \того обзора будет читать его на сайте КМБПЧ в пятницу или субботу, число заболевших наверняка достигнет абсолютно круглых десяти тысяч. Сравнивая эту цифру с первомайской, приходится констатировать прирост в 2,5 раза за один месяц.
Прошла весна, стучится в двери лето.
Спасибо скажем вирусу за это?
Да нет, конечно, вовсе не ему,
А разве только Богу одному.
Впрочем, оставим вопрос о переходе весны в лето, о Боге-Творце и о столь некстати сотворённом им (или наоборот, адским Сатаною) коронном вирусе. Проведу я лучше ещё одну литературную аналогию в пандан с той, что открывала эту главку. В продолжающем вышеупомянутую книгу о стульях и бриллиантах романе «Золотой телёнок» есть эпизод с приходом Васисуалия Лоханкина после пожара «Вороньей слободки» на квартиру его бывшей жены Варвары и её нового мужа, военврача Птибурдукова. Когда тот сочувственно спрашивает: «Неужели весь дом сгорел? Вот ужас!», пришелец ему отвечает: «А я думаю, что, может быть, так надо. Может быть, я выйду из пламени преобразившимся». Вслед за этой репликой Лоханкина идёт авторская ремарка: «Но он не преобразился».
Эта ремарка вызывает у меня стойкие ассоциации с правящим в Казахстане авторитарным режимом. Вот ведь и дом наш со всеми его слободками давно уже горит, то есть вирус лютует, заражая очередную тысячу граждан сначала каждую неделю, потом каждые шесть и пять дней, а теперь каждые четыре дня. Вот ведь и большинство граждан без восторга, но с пониманием относится к ограничениям личных свобод при карантинных мероприятиях, и никакая оппозиция никого не призывает на митинги, фактически соблюдая киплинговское водяное перемирие в условиях общего для всех обитателей джунглей лесного пожара. Но как раз власть-то это самое перемирие ни в грош не ставит и ни на грош не соблюдает!
Ну вот не хочет и/или не может этот режим выйти из пламени преобразившимся, причём не в том даже смысле, чтобы сделаться лучше, человечнее и цивилизованнее, но даже и в том смысле, чтобы не делаться хуже, то есть не наделать новых гадостей уже во время пандемии. Мы же, не забираясь совсем уж вглубь марта-апреля и первой половины мая, поговорим далее о нескольких событиях последней недели мая.
Один закон подписан, другой поручено разработать
В понедельник 25.05 президент РК Касым-Жомарт Токаев подписал новый закон «О порядке проведения мирных собраний», чуть ранее принятый депутатами обеих палат парламента. Вся эпопея с обсуждением и принятием митингового законопроекта пронеслась уже при пандемии, когда никто не проводил никаких митингов, так что вроде и спешить с принятием закона было некуда, но таки поспешили – и не столько даже людей насмешили, сколько разочаровали и огорчили.
На всех стадиях разработки и прохождения этого законопроекта казахстанские и международные правозащитные организации призывали депутатов не принимать такой закон, а президента – не подписывать сей документ. Правозащитники указывали на то, что простая замена формулировки «получение разрешения на проведение митинга» формулировкой «подача уведомления о проведении» при введении 13-ти («Чёртова дюжина ножей в спину демократии») оснований для отказа местного органа власти в принятии уведомления – это никакая не либерализация законодательства о свободе собраний, а грубая профанация таковой либерализации.
И ещё много на что указывали казахстанские и международные правозащитники в ходе обсуждения этого законопроекта, и даже свой альтернативный проект предлагали, однако власти предпочли всё это проигнорировать. Зато в прессе и в соцсетях накануне принятия закона о митингах была развёрнута гнобительная кампания против автора альтернативного законопроекта о мирных собраниях Евгения Жовтиса и возглавляемой им правозащитной организации. При этом участниками этой травли были не только анонимные и псевдонимные тролли, но и два членам НСОДа под своими именами.
В ходе рассмотрения персонального дела гражданина Жовтиса Е.А. и коллективного дела подрывной группировки КМБПЧ звучали обвинения в нашей враждебности казахскому народу как государствообразующему этносу и в диверсионно-вредительской деятельности по указке не только Госдепа и Моссада (старо, братцы, старо!), но также Москвы и Пекина (вот это уже креативнее!).
Поясню, что я отнюдь не склонен так уж сильно драматизировать эту кампанию, принадлежащую к тому малопочтенному формату, для которого в интернетовском сленге существуют ёмкие определения «срач» и «мегасрач». В конце концов, брань на воротнике не виснет, даже если имеет черты политического доноса – главное, чтобы за таковой бранью не следовал приезд на дом к обруганному субъекту «чёрного воронка». А уж были ли закопёрщики и рядовые бойцы этой кампании напрямую спущены с цепи высшим начальством в виде ответа (здесь больше подойдёт словечко «ответки») на критику спорного законопроекта или же описанный мегасрач лишь случайно совпал с данными законодательными работами – это тем более не так уж важно, хотя и небезынтересно.
А в среду 27 мая Касым-Жомарт Токаев провёл в режиме видеоконференции третье со времени создания Национального совета общественного доверия заседание этого органа. В своём выступлении перед членами НСОДа второй президент Казахстана предупредил казахстанцев о второй вспышке коронавируса (хотя вообще-то у нас ещё и первая не прошла), покритиковал реформы системы здравоохранения и санэпиднадзора, проведённые при первом президенте, а в заключение сообщил о своём поручении разработать и принять до конца года закон о биологической безопасности.
Рискну предположить, что если этот законопроект вызовет такую же критику со стороны биологов и биозащитников, как закон о митингах вызывал со стороны правозащитников, то на критиканов тоже спустят дружную свору патриотов власти с криками «Это они, агенты вражьи, коронавирус в пробирке вывели и на нас напустили!»
«Демвыбор» запретили в марте, а в мае запретили «Коше»
Два года и два месяца назад Генеральная прокуратура РК сообщила особым пресс-релизом о принятии 13 марта 2018 года Есильским районным судом города Астаны о признании общественного движения «Демократический выбор Казахстана» экстремистским и о запрете его деятельности. В те времена укромные, теперь почти былинные никто ещё не слыхивал ни о каком коронавирусе. Зато теперь, на самом пике пандемии, всё та же Генпрокуратура сообщила новым пресс-релизом о принятии 19 мая 2020 года всё тем же Есильским райсудом, только теперь уже города Нур-Султана, решения о признании экстремистским общественного движения «Коше партиясы» и запрете деятельности.
Впору говорить о некоем феномене Есильского дежавю: идут года, меняются президенты и названия казахстанской столицы, а в одном и том же столичном райсуде запрещают то одно оппозиционное движение, то другое, объявляя второе реинкарнацией первого. Помнится, так в 2012 году целый ряд оппозиционных газет и сайтов объявили «единым СМИ» и запретили скопом. Что же до парных решений о запрете «Демвыбора» и «Коше», то ладно бы речь шла только о клонировании бюрократических продуктов, но ведь на основании этого этих решений органы полиции и прокуратуры массово фабрикуют уголовные дела по 405-й статье УК РК. А затем суды столь же массово штампуют обвинительные приговоры активистам-«экстремистам». До сих пор судили за поддержку ДВК, теперь будут судить ещё и за поддержку «Коше партиясы».
Покуда судебное решение о запрете «Коше» ещё не вступило формально в законную силу, десять активистов этого движения подали апелляционные жалобы на это решение в столичный городской суд. Об этом сообщили на прошедшей 25 мая в пресс-центре КМБПЧ виртуальной пресс-конференции активист «Коше партиясы» Асхат Жексебаев и адвокат Галым Нурпеисов, взявшийся на себя представление истцов в вышестоящем суде.
Запретительное решение Есильского райсуда спикеры расценили как политически мотивированное и антиправовое. Они отметили, что судебное заседание прошло без участия стороны ответчика, то есть представителей движения, которые узнали о принятом решении лишь из пресс-релиза Генпрокуратуры. Адвокат Нурпеисов указал на то, что ни активистам, ни общественности не было представлено никаких доказательств «экстремизма» в действиях активистов «Коше партиясы». По его словам, термин «экстремизм» использован здесь в сугубо политическом значении, но никак не в юридическом.
Тем временем 22 мая у здания Есильского райсуда были задержаны 13 активистов «Коше», требовавших показать им решение суда о запрете движения. Их встретили несколько десятков вооруженных бойцов СОБРа, задержали с применением грубой силы и продержали более восьми часов в РУВД.
Параллельно этому активистов «Коше» массово вызывают на допросы по 405-й статье, не дожидаясь даже истечения формального срока вступления в силу судебного решения о запрете движения. Только за два дня 25 и 26 мая было зафиксировано 20 таких случаев, – сообщила 27 мая представитель правозащитной инициативы «Кахарман» Дана Жанай. По её данным, некоторым из вызванных в полиции извещают о том, что их будут допрашивать по уголовному делу о поддержке ДВК, возбужденному 10.05.2018, другим же вызванным вообще ничего не сообщают о каком-либо правовым основании для вызова, а просто запугивают.
Что и говорить, для кровавой борьбы с мирными и не скрывающими своих лиц «кошевниками», как и ранее с «демвыборщиками» наши суды, прокуроры и полицейские подготовлены гораздо лучше, чем они же и весь аппарат государственной власти готовы противостоять невидимому простым глазом коронавирусу. А то чего проще: объявить коронавирусную инфекцию экстремистской заразой и запретить её распространение на территории Казахстана. Правда, тогда придётся судить по 405-й статье все 10.000 заболевших вместо того, чтобы их лечить. Остаётся надеяться на то, что до такой степени крутости наш режим пока что не дозрел, и даст бог, никогда не дозреет.
Смерть задержанного активиста: следствие закончено, забудьте
В четверг 28.05 прокуратура города Нур-Султана сообщила о завершении расследования уголовного дела по факту смерти 25 февраля в столичном СИЗО гражданского активиста Дулата Агадила. В сообщении утверждается, что следствием восстановлена вся хронология событий предшествовавших его смерти, однако не дано правовой оценки самому факту незаконного задержания ни в чём не виновного человека и доставки его в следственный изолятор без решения суда.
Также в сообщении прокуратуры нету главного – признания причинно-следственной связи между скандальными обстоятельствами дела (ночной захват Агадила и увоз его на машине без опознавательных знаков полиции, то есть фактически не задержание, а похищение, привоз из пригородного посёлка в столицу и помещение в камеру СИЗО) и скоропостижной смертью.
Эту смерть незаконно задержанного гражданского активиста казахстанская общественность назвала убийством и отреагировала на него в последние дни февраля массовыми акциями протеста во нескольких городах страны. А в марте на страну навалился коронавирус, как бы обнуливший всё, что было до него. Теперь вот оказалось, что не всё: оказывается, полиция и прокуратура не забывали об этом деле и ровно три месяца после смерти Агадила расследовали его (датой прекращения дела в сообщении прокуратуры названо 25 мая).
Да вот только результат этого расследования, мягко говоря, несоразмерен затраченному на него трёхмесячному сроку: объявить о том, что задержали Агадила по закону, а умер он от инфаркта миокарда, можно было не через три месяца, а через три дня или даже через три часа после трагедии. Что же до глубокомудрых выводов «расследования», то здесь напрашиваются две поговорки с зоологическими и орнитологическими персонажами: гора родила мышь (это о трёхмесячных трудах расследователей) и ворон ворону глаз не выклюет (это о взаимоотношениях надзорного органа с силовиками).
Итак, расследование смерти задержанного полицией гражданского активиста завершилось, так и не начавшись по существу, наложен второй за два с половиной года запрет на деятельность мирного общественное движение, принят антидемократичный закон о мирных собраниях,– вот с каким багажом переходим мы из коронавирусной весны в коронавирусное лето.
