За пытки и доведение до суицида ретивые служаки скоро сядут на скамью подсудимых, а тем временем их коллеги из УВД Рудного Костанайской области пытаются сделать из Елены преступницу.
71-летний Николай Федоров восемь месяцев был для Лены Царегородцевой работодателем. Ее, студентку одного из рудненских колледжей, наняли родственники одиноко живущего старика, чтобы помогать ему по хозяйству: в квартире прибрать, еду приготовить… Для Лены это был пусть небольшой, но все-таки заработок, благодаря которому она могла чувствовать себя более уверенно в чужом городе, куда приехала учиться из поселка Тарановка.
– Я относилась к этому человеку как к своему дедушке, – рассказывает Лена. – И у меня даже в мыслях не было, что он может воспринимать меня как объект желаний. 2 февраля я, как всегда, пришла к нему, провела уборку, взялась за грязную посуду. Краем глаза вижу – он вошел в кухню, смотрит на меня. Потом вдруг подошел, погладил по спине и ягодицам… Я вскрикнула: мол, что вы делаете, уберите руки! А он мне отвечает: «Успокойся, да я тебе деньги заплачу». Не могу передать, как мне стало неприятно! Он попытался прижать меня к стене, стал хватать за руки. Я его оттолкнула и сказала, что ухожу немедленно и больше сюда не вернусь. Так он буквально взбесился! Понеслась ругань, матерщина… Я быстрее одеваться, а он мне стал угрожать. Дескать, устроит мне веселую жизнь. Вот и устроил…
На следующий день дедуля накатал в полицию заявление о краже денег из его квартиры. И уже 4 февраля в колледже нарисовались двое полицейских Рудненского УВД – оперуполномоченные кримполиции Охотниченко и Абедчанов, которые сообщили преподавателям, что Елена подозревается в краже денег у пенсионера. Поговорив с Царегородцевой, опера предложили ей вместе с ними отправиться в управление полиции. Свидетелями этих событий стали близкий друг Лены Данил, а также приятельница Маргарита. Они весь день продежурили у здания полиции и никак не могли взять в толк, что происходит.
Важно отметить: на момент встречи с оперативниками у Елены не было никакого процессуального статуса. То есть она не была ни объявлена в розыск, ни признана подозреваемой и, уж конечно, ни от кого не пыталась скрыться. Естественно, никаких причин для принудительного привода девушки в УВД не было. Но опера «клиентку» быстро взяли в оборот: поставили на учет в системе «Образ+», сняли отпечатки пальцев, а затем без всяких процессуальных формальностей… отвезли ее в квартиру к жаждущему мести за оскорбленное мужское самолюбие старику.
– Едва мы переступили порог, он стал кричать: «Да, это она! Она украла у меня деньги и камеру! Она воровка!» – вспоминает Елена. – Я попыталась возразить, как-то урезонить дедушку, пристыдить… Но потом замолчала. Меня просто слезы душили, было очень обидно: как же так? Я ведь у него работала на совесть несколько месяцев, а тут такое… И меня повезли обратно в полицию.
Именно там случились события, которые довели нашу героиню до полного отчаяния, а позже и до желания расстаться с жизнью.
– Меня сразу насторожило, что после того как мы зашли в кабинет, Абедчанов закрыл дверь на щеколду, – рассказывает Царегородцева. – Охотниченко сразу же принялся меня обрабатывать. Он говорил, что я должна признаться в краже, что отпираться бесполезно. По его словам, моя вина уже доказана, а если я буду упираться, то они примутся за моих родителей: «Папашу твоего посадим!» Я пытаюсь возразить: “Это же оговор! Зачем вы мне угрожаете? Лучше разберитесь, как все было на самом деле”. Но в этот момент Абедчанов грубо хватает меня за плечо и бросает на пол. Я прикрываю голову руками, а он меня сильно бьет несколько раз по правому боку. Потом схватил за одежду и швырнул на стул как тряпку. Я заплакала, а Охотниченко продолжил давить и требовать, чтобы я рассказала о преступлении, которого не было.
Испуганной и шокированной девушке опера продиктовали такую легенду: мол, она пришла к старику, напала на него, запугала, избила и украла деньги. Затем «преступницу» отвели к дознавателю. Состоялся допрос, во время которого Царегородцева послушно повторила все, что ей было приказано сказать под пытками. Происходило все это действо – внимание! – в присутствии женщины-госадвоката. Общение с ней стало еще одним шоком для насмерть перепуганной студентки.
– Перед допросом эта адвокат (ее фамилия имеется в редакции) откровенно заявила: если хочешь выскочить из переделки, то плати 50 000 тенге, – говорит Елена. – Если денег не будет, то я просто буду сидеть рядом с тобой для соблюдения формальностей.
Денег у Лены не было. И адвокат четко исполнила свое обещание… Надо думать, плату за свои «труды» она получила позже…
После допроса полицейские отвезли Царегородцеву на машине в отдаленный район и бросили на проезжей части. С большим трудом она добралась в другой конец Рудного до квартиры, в которой живет вместе со своим молодым человеком.
– Вместе с Данилом меня ждала и моя подруга Маргарита, – продолжает Елена. – Они терялись в догадках, что же со мной происходило в полиции, почему меня туда вызвали, отчего у меня слезы ручьем… Но я была настолько морально опустошена и обессилена от стресса, что не смогла с ними разговаривать. Даже ужинать не стала, хотя весь день провела без капли воды и пищи. Я попросила Данилу, чтобы он проводил Риту, ведь на улице уже было темно. Они ушли, а я решила отравиться. Достала таблетки и выпила их все разом.
Лена, рассказывая мне о своих бедах, вплоть до этого момента держала себя в руках. Но тут не выдержала и разрыдалась:
– Я поняла, что выхода нет. Меня назначили воровкой, и я, еще вчера жившая спокойно, получается, завтра на восемь лет в колонию пойду?! Я подумала, как же моя мама переживет, если обо мне будут такие вещи говорить… Мне в тот момент стало так тяжело, что я не смогла это выдержать.
Вернувшийся домой Данил застал Лену в бессознательном состоянии и вызвал «скорую». К счастью, десять таблеток фенозепама и пол-упаковки цитрамона не успели подействовать в полную силу. Пострадавшую госпитализировали, а Данил сообщил о случившемся ее матери Светлане Царегородцевой.
– Я на такси примчалась из Тарановки в Рудный, – рассказывает Светлана Валентиновна. – В больнице смотрю на Лену, а у нее следы от побоев! Спрашиваю: «Доча, тебя в полиции били?» Она кивает головой. «А бумаги подписывала какие-то?” – «Да, мама, меня заставили»…
А утро следующего дня мать Елены вместе с Данилом отправились в УВД Рудного, чтобы узнать, что случилось в этом здании с ее дочерью.
– Я на тот момент знала одно: после посещения полиции моя дочь пыталась отравиться, – говорит Светлана. – У начальника управления спрашиваю, в чем дело, и в ответ слышу от его подчиненных, вызванных в кабинет: ваша дочь такая-сякая, на нее уголовное дело заведено! Так ничего я от них и не добилась, вышла из полиции словно оплеванная. После этого решила: сюда больше не вернусь, пойду-ка я в прокуратуру.
В надзорном органе Царегородцевы нашли понимание и защиту. Вопиющей пыточной историей занялось управление спецпрокуроров. Лену освидетельствовали судмедэксперты, ее показания легли в основу досудебного расследования деяний Абедчанова и Охотниченко. Сегодня оно уже закончено. Оперуполномоченные обвиняются по двум уголовным статьям: в применении пыток и доведении до самоубийства. Их дело скоро будет передано в суд. Но рудненская полиция так просто и легко не сдается. Ее сотрудники буквально землю роют, чтобы наказать Елену Царегородцеву. Вначале она обвинялась в краже 160 000 тенге, затем – 200 000. Чуть позже от подозрений в краже следователи перешли к обвинениям в грабеже. Теперь же готовятся переквалифицировать действия девушки в… попытку убийства того самого любвеобильного старика!
Буквально на днях рудненские пинкертоны получили потрясающие «доказательства» новой версии дела о нападении Царегородцевой на пенсионера. Их поведала следствию новый свидетель – та самая Маргарита, которую провожал домой Данил в момент попытки самоубийства Елены!..
– Рита дала показания о том, что якобы в дружеском разговоре я ей однажды призналась в подготовке к преступлению – планировала дедушку задушить. Не знаю теперь, как на это реагировать – смеяться или плакать, – разводит руками Лена. – Думаю, ее там здорово запугали. Ведь в разгар следствия по делу о пытках полицейские выяснили, что Маргарита с семьей живет в Рудном без регистрации. Она потом звонила и высказывала нам, что ее из-за нас оштрафовали. Попросила возместить ей хотя бы половину суммы штрафа. Еще она сказала, что полицейские объяснили: без прописки у нее нет никаких прав и ей якобы не разрешат выступить в суде свидетелем на нашей стороне. А вскоре она прекратила со мной общение, отключила телефон, а потом я узнала: Рита в угоду следствию дала против меня ужасающие показания.
Общественный контроль этой возмутительной истории взял на себя костанайский филиал Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности. Комментарий его директора Анастасии Миллер:
– Один из фигурирующих в деле полицейских – Охотниченко – уже не раз обвинялся разными людьми в пытках, которые обращались за помощью в нашу организацию. Его фамилия звучала даже в громком деле пострадавшего Расима Байрамова, который, напомню, был признан жертвой незаконных методов следствия Комитетом ООН против пыток. Однако всякий раз этому оперативнику удавалось избежать наказания. Будем надеяться, что теперь и для него пришла пора ответить за беспредел, который он творил, прикрываясь погонами…
ИСТОЧНИК:
Газета «Время»
www.time.kz/articles/zloba/2017/05/15/lenino-gore
