Администрация исправительного учреждения ГМ 172/6 департамента уголовно-исполнительной системы (ДУИС) Мангистауской области считает всплеск летальных исходов в колонии несчастными случаями, однако местная правозащитница Юлия Шингисбаева не понимает, как можно механическую асфиксию или перелом подъязычной кости называть случайностью, и намерена разобраться в этих смертях заключенных с помощью облпрокурора Дастана Сартаева.
На днях в этой мангистауской колонии умер еще один сиделец, отбывавший наказание с 2011 года и этапированный сюда в минувшем августе после курса лечения в сангородке (учреждение АК 159/11 в Карагандинской области), больной сахарным диабетом Алексей Рошковский.
В последний раз он позвонил Юлии в конце октября и сообщил: его избили несколько заключенных из числа так называемых активистов зоны за то, что он, стоя на плацу во время так называемой карточной проверки, почувствовал недомогание и попросил принести ему инсулин.
Юлия Шингисбаева добилась встречи с начальником колонии Асылбеком Анарбаевым, который сообщил ей: мол, Рошковский внезапно упал и умер.
– Из разговоров с другими осужденными этой колонии я выяснила, что 25 октября Алексей и еще двое сидельцев были жестоко избиты, – рассказала «Времени» Юлия Шингисбаева. – Следующие два дня родственникам осужденных отказывали в свиданиях, а заключенным запретили подходить к таксофонам. И только 28-го числа г-н Анарбаев отправил телеграмму матери Рошковского о его скоропостижной кончине.
Но тело Алексея его родственники не смогли забрать ни на следующий день, ни через день, ни через два. Руководители колонии – Анарбаев и его первый заместитель Диханбаев – отправили родных Рошковского в морг, оттуда их послали за справкой о его смерти в ДВД Мангистауской области, тамошние служители правопорядка – в УВД Актау. Но при этом работники морга не преминули поинтересоваться у его матери, когда она заберет тело, поскольку, недвусмысленно намекнули они, каждый час хранения трупа будет обходиться в 200 тенге.
– Еще три дня мы бегали за следователями: сначала ДВД, потом УВД, затем снова ДВД… И тогда я обратилась в областную прокуратуру, – продолжает правозащитник.
Дежурный прокурор довольно оперативно выяснил, что делом Рошковского занимался следователь Онгаров. Но тот сказал, что справки о смерти заключенного у него нет – этот документ работники морга… передали сотруднику колонии. А позже активистка Шингисбаева выяснила: судебно-медицинское свидетельство о смерти Рошковского, скончавшегося якобы от инфаркта, сотрудник колонии Анакулов получил под расписку – офицер пенитенциарной системы сообщил руководству морга, что хоронить умершего заключенного… некому.
– У Алексея остались близкие родственники. Начальник колонии сам отправил телеграмму о смерти Рошковского его матери! А подчиненный Анарбаева забрал свидетельство, сославшись, что Рошковского они похоронят сами. Ну разве это по-людски?! – недоумевает правозащитник.
Тело Рошковского родные забрали из морга только 1 ноября и, по словам Шингисбаевой, похоронили незаконно – в одной могиле с ранее умершим родственником: без свидетельства о смерти администрация кладбища не разрешает хоронить умерших.
Впрочем, Юлия Шингисбаева догадывается, почему сотрудники УИС и полицейские так тщательно заметают следы: еще в морге на теле Алексея она обнаружила множественные ссадины и кровоподтеки…
Так и не добившись от руководства колонии внятного ответа об истинных причинах смерти Рошковского, Шингисбаева обратилась в нашу газету. 7 ноября мы отправили официальный запрос председателю КУИС МВД Азамату Базылбекову. Возможно, это просто случайное совпадение, но уже 9 ноября начальник колонии Анарбаев написал родным Алексея письмо с просьбой забрать личные вещи и свидетельство о смерти. Более того – не дождавшись его родственников, двое сотрудников учреждения приехали к матери Алексея, отдали ей вещи сына и попросили написать расписку, что она… не имеет никаких претензий к руководству колонии. А вот в городском УВД правозащитнице сообщили: по факту смерти Рошковского назначена судебно-медицинская экспертиза.
– К сожалению, это не единичный случай, – продолжает Юлия Шингисбаева. – Недавно ко мне обратилась вдова заключенного Улугбана Андамасова, который, как и Рошковский, во время проверки якобы упал и умер. Я провела собственное расследование и выяснила, что в свидетельстве о смерти написано: “механическая асфиксия, перелом подъязычной кости”! Какой же это несчастный случай?! Из разговора с сокамерниками Андамасова я узнала: его неоднократно избивали, у парня возникло расстройство кишечника. Говорят, что он повесился, не выдержав издевательств. На теле якобы была надпись, что в его смерти виновен сотрудник колонии Б. Но поскольку у меня нет доказательств, я, увы, не могу назвать его фамилию.
По словам правозащитницы, администрация колонии всю вину поспешила взвалить на сотрудников местного СИЗО: мол, те почему-то этапировали больного диареей осужденного, вместо того чтобы его лечить.
А на днях Шингисбаевой сообщили: повесился еще один заключенный – Ерлан Телегусов.
– Он отбывал наказание за изнасилование, над парнем систематически издевались, заставляли жевать презервативы, танцевать бальные танцы с другими заключенными и целоваться с ними в губы. Если он отказывался, сначала сильно избивали, а потом вынуждали часами маршировать на плацу зоны под известные эстрадные шлягеры. В это, конечно, трудно поверить… Но закрытость колонии, утаивание реальной информации о происходящем в стенах учреждения, отказы в свиданиях с родственниками наводят на тревожные и печальные мысли, которые я указала в своих жалобах на имя прокурора Мангистауской области Дастана Сартаева, – заключила свой рассказ Юлия Шингисбаева.
А 14 ноября наша редакция получила ответ из КУИС МВД за подписью первого зампредседателя комитета Бекбулата Туремуратова: «По данным амбулаторной карты, он (Алексей Рошковский. – Т. К.) состоял на учете у эндокринолога, с 2008 года болен туберкулезом, получал лечение. Предварительное медицинское заключение о смерти – острая сердечно-сосудистая недостаточность, хроническая ишемическая болезнь сердца. Факты, изложенные в вашем обращении, зарегистрированы для проведения досудебной проверки».
Однако Юлия Шингисбаева уверяет: на сердце Рошковский никогда не жаловался ни медикам санчасти колонии, ни родственникам.
От редакции Минувшим летом тогдашний председатель КУИС МВД Бауржан Бердалин в интервью нашему изданию заявил: «По каждому факту превышения должностных полномочий сотрудниками колоний мы разбираемся отдельно. Это касается и фактов членовредительства. С одной стороны, это злостное нарушение режима, но с другой – важна причина, толкнувшая на такой шаг. Если есть вина сотрудников учреждения, они понесут наказание…” (см. “Ленд крузер” достался мне по наследству”, “Время” от 23.7.2016 г.). Недавно г-на Бердалина сняли с должности и вывели в кадровый резерв, а главным в пенитенциарной системе страны стал его бывший заместитель Базылбеков, которого в уголовно-исполнительной системе считают профессионалом, знающим абсолютно все по ту сторону решетки. Азамат Хызырович, вам что-либо известно о смерти заключенных актауской колонии? О причинах, толкающих заключенных в петлю? Просим считать эту публикацию официальным запросом редакции.
ИСТОЧНИК:
Газета «Время»
www.time.kz/articles/risk/2016/11/21/stojal-upal-i-ne-ochnulsja
