Именно беспристрастному объективному доказательству этой «ценности» посвящается этот материал, с учётом общественного резонанса уголовного дела и удовлетворения публичного интереса к нему.
По п. 2 ст. 380 УПК РК – «Приговор признаётся законным, если он постановлен с соблюдением всех требований закона и на основе закона».
Обвинительный судебный акт не должен быть художественным произведением, так как п. 3 ст. 395 УПК РК чётко регламентированы его форма – «вводная, описательно-мотивировочная и резолютивная части», а содержание – статьями 396-398 УПК РК, несоблюдение которых является умышленным нарушением их судом и в соответствии с п.3 ст. 10 УПК РК –основанием для привлечения суда к ответственности и отмены судебного акта. Поэтому указано на все (вынужденный объём которых – вина суда) несоблюдения судом закона в Приговоре и на его необоснованность законом.
1. Первая стр. – вводная часть, в нарушение ст. 392 УПК РК Приговор не назван «обвинительным».
2. В нарушение п.5 ст. 48 УПК РК не указаны время задержания лиц – «часов с точностью до минуты».
3. В нарушение п.5 ст. 396 УПК РК – «уголовный закон, предусматривающий уголовное правонарушение, в совершении которого обвиняется подсудимый (статья, часть, пункт)», в Приговоре указан общий, вместо отдельно для каждого подсудимого.
4. В отношении обвиняемого Нарымбаева Е.Е. судом приведены сведения о его ранее судимости, несмотря на то, что на стр. 20, в четвёртом абзаце суд установил – «…его следует считать не судимым», означает, что суд указал в вводной части Приговора на эти сведения о ранее судимости незаконно, с целью отрицательной характеристики подсудимого.
Вторая стр. – описательно-мотивировочная часть.
5. Первый абзац, в нарушение п.1 ст.397 УПК РК вместо описания «уголовного правонарушения», формы вины, его мотивов и последствий, доказательств, на которых основаны выводы суда, и мотивов, которыми суд опроверг другие доказательства, и без них суд сразу же «установил» классификацию действий подсудимых огульно (не отдельно для каждого, а общую, не в соответствии с которой назначил разные сроки наказания).
6. В нарушение ч. 4 ст. 390 УПК РК – о разрешении всех вопросов в отношении каждого подсудимого в отдельности, во втором абзаце и далее по тексту описаны действия не каждого подсудимого в отдельности, а как совместные, не смотря на установленные судом действия, совершённые ими в разное время и в разных местах, и не смотря на стр.19, пятый абзац – «…вменённый подсудимым квалифицирующий признак «группой лиц по предварительному сговору» не нашёл в суде объективного подтверждения», и ещё не приведя никаких доказательств и мотивов, опять (и к последующим, почти всем абзацам) присоединена классификация вменённого «правонарушения».
В качестве обстоятельства, поставленного в вину подсудимым, в Приговоре, стр. 3, абзац 5 процитировано словесное выражение ««…начинающееся словами «Казахская нация никогда не станет самостоятельной…» и заканчивающаяся словами «Придумают, изобретут прекрасное великое объяснение самому постыдному ремеслу», которыми на стр. двенадцать, в четвёртом абзаце – «пределы обвинения ограничены».
Из того, что приведены только начинающие и заканчивающие слова, следует, что между ними вообще нет ничего криминального, тогда где же в них «возбуждение национальной розни» и «оскорбление национальной чести и достоинства казахской нации»? Предположим, про «постыдное ремесло», но какое? Суду не известно, а предполагать обвинение законом не предусмотрено. Что касается термина «самостоятельной», который имеет пять значений, одно из них – «отдельной», то, что «Казахская нация никогда не станет отдельной», а будет жить вместе с другими нациями, как сейчас, в дружбе, согласии и уважении, только делает великую честь гостеприимству казахской нации и возвышает достоинство казахской нации.
7. В третьем абзаце – доказательство увлечения судьёй собиранием нелепых обвинений – «…умышленно использовали…сеть Facebook» , как будто интернет можно использовать нечаянно.
Пользование интернетом не является правонарушением, может быть только отягчающим обстоятельством, так вначале необходимо установить правонарушение, а потом только «пришивать» к нему публичную опасность, а не наоборот, как это изложено в Приговоре. И что у подсудимого – «… более чем 5343 своих подписчиков, а не 5342, законом не ограничено, следовательно, число подписчиков, как бы его судья не преподносила, «правонарушение» не отягощает.
8. В четвёртом абзаце ссылка на «психолого-филологическую» экспертизу № 6751 от 12.10.2015г., не указано, по чьей инициативе, что было предметом экспертизы, какой профессии специалистом выполнена, так как, почему – «психолого» без указания основания состояния психики и чьей, и почему – «филологической» – означает совокупность наук, изучающих историю и сущность духовной культуры какого- либо сообщества на основе их письменных текстов? Ничего себе, экспертный размах (у судьи?), за который судья присудила с подсудимых оплату в сумме 13458 тенге.
В экспертизе сказано только – «имеют признаки». Признаки – не правонарушение, а только сигнал к всестороннему исследованию предмета на наличие в нём той сущности, о которой сигнализируют признаки.
Применительно к обвинению уместнее – «психолингвистическая экспертиза» – о причинах происхождения и восприятии речевого высказывания, но это, когда судье нужно не для создания видимости законности, а нужна истина.
9. В пятом абзаце только про – «…имеются признаки…», из которых вывод судьи – «Таким образом Нарымбаев и Мамбеталин совершили…» вменённое им правонарушение. Обратите внимание, какую неприязнь к подсудимым демонстрирует судья неуважительным называнием подсудимых по фамилиям без инициалов (как уже к осуждённым – по заранее подготовленному ею осудительному Приговору ?).
10. На третьей и четвёртой страницах изложены показания Мамбеталина С.Е., которыми он пояснил причину своего высказывания, как критического (в защиту казахской нации) мнения по поводу книги М. Телибекова «Ветер с улицы», не запрещённой, никакого преступного умысла не имел и вменяемого «правонарушения» не совершал, предъявленного обвинения не признал. Судья не отклонила ни одного показания Мамабеталина С.Е.
11. На четвёртой и пятой страницах изложены оглашённые в судебном заседании показания (данные в ходе предварительного расследования) Нарымбаева Е.Е. о причинах его несогласного мнения с негативной оценкой Мамбеталина С.Е. , умысла на разжигание национальной розни и на оскорбление чести и достоинства казахской нации не имел, наоборот, как казах выражал боль за свою страну; и высказал претензию за несанкционированный, в нарушение его конституционного права на тайну личной переписки, взлом полицейскими его личной страницы в интернете, и за возбуждение уголовного дела против него; предъявленного обвинения не признал. Судья не отклонила ни одного показания Нарымбаева Е.Е.
12. На шестой – десятой страницах показания свидетелей, в которых нет никаких доказательств совершения подсудимыми вменяемого им «правонарушения», в том числе на стр. 9 разъяснение судебного эксперта Есилбаевой К., что в исследованном ею тексте есть признаки, но – «Ею не может быть решён вопрос, с какой целью пользователь приводит слова другого автора», то есть, вывод эксперта не содержит доказательств совершения правонарушения. Но на стр. 13, в четвёртом абзаце – «Поэтому указанное заключение принимается судом в качестве достоверного доказательства признаков возбуждения национальной розни, оскорбления национальной чести и достоинства казахской нации», а на стр. 19, в четвёртом абзаце – «…поскольку стороной обвинения не представлено доказательств наличия в распространённом подсудимыми (опять вместе) отрывке признаков литературы, иных носителей информации, пропагандирующей национальную, социальную (про социальную – «из другой оперы») рознь, суд считает обвинение подсудимым Мамбеталину и Нарымбаеву в этой части подлежит исключению, как излишне вменённое».
Но «возбуждение национальной розни», как обвинение, продолжает на следующих страницах фигурировать. Такие судебные приёмы – вернейший признак незаконности судебного акта, а доказательства, которые прямо предоставила сама судья (кроме уже перечисленных) – ниже.
Показания других свидетелей только об обстоятельствах известности им наличия в интернете и об их личных одобряющих или возмущающих оценках спорного текста, без доказательств «правонарушения» спорным текстом.
13. На одиннадцатой стр. суд – «Проанализировав все исследованные доказательства…», (не доказательства правонарушений, которых ещё ни одного в Приговоре не обозначено, а доказательства факта размещения в интернете спорного текста) делает выводы, что размещение подсудимыми «отрывка» подтверждается протоколами выемки, заключениями специалистов о технических процедурах, подсудимыми не оспаривается и не отрицается. А зачем оспаривать «законность перехода улицы на зелёный цвет»?
С пятого абзаца применительно к формулировкам обвинения начинается расширительное (незаконное) толкование судьёй статьи 174 УК, в которой нет буквально – «…различные действия, имеющие своим результатом формирование неприязни, чувства отвращения или ненависти к представителям определённой нации». (Какой законодательный талант!)
В шестом абзаце – аналогичное – вольное толкование судьёй выражения – «возбуждающая информация», и в седьмом абзаце выражения – «оскорбление национальной чести и достоинства граждан». Но обвинение не в «оскорблении граждан».
14. На двенадцатой стр., первый абзац, аналогичное вольное толкование определения – «главными признаками разжигания национальной розни» – охота судьи за «признаками» (которые, если и есть, не подменяют доказательства), а не за доказательствами, отсутствие которых судья подменяет признаками.
«Отсебятинное» толкование законодательных норм судом в судебном акте Законом не предусмотрено.
Второй – седьмой абзацы посвящены анализу заключения, которое – «не принимается судом… и не может быть положено в основу приговора» – «специалиста» Р. Таукиной, не указано, что Р. Таукина действительный член-академик Академии журналистики Республики Казахстан, исполнительный директор правозащитного фонда «Журналисты в беде», стаж работы по проведению лингвистических экспертиз 14 лет.
Такая же участь постигла «заключения и мнения профессора Шамшикова, Сатыбалдиной и Журтшбай, представленные стороной защиты.
Что значат для судьи авторитеты и знания учёных, если у них только «признаки» стороны защиты подсудимых, презрительное отношение к которым судья перенесла и на известных и уважаемых в обществе людей называнием их фамилий без инициалов? Вот Вам налицо умаление чести и достоинства граждан судьёй с соответствующим уровнем культуры уголовной судебной этики.
Отклонение судом доводов защиты не является доказательством законности обвинения.
15. На тринадцатой стр., в пятом и седьмом абзацах о «разнородности аудитории-читателей», об «интернет-дискуссии», о « негативном критическом отношении к социально-экономической и политической ситуации в стране»…(Судье невдомёк, что какой-нибудь следователь ОРППОП ДВД города Алматы увидит строчки «о политической ситуации» и составит Обвинительный акт по факту придания судьёй публичной гласности «критичное отношение к …политической ситуации в стране», с учётом широкого резонанса этого судебного дела в обществе, с умыслом возбудить в населении массовый интерес к «политической ситуации в стране», с осознанием судьёй опасности для граждан, что чревато угрозой «против мира и безопасности человечества» и имеет «признаки», страшно даже сказать, какого уголовного правонарушения? Пример судьи для коллег заразителен, не пощадят?)
В седьмом абзаце ссылка на неназванных, которые – «В комментариях «пользователи социальных сетей высказывали своё возмущение, негодование, свидетельствующие об оскорблении их национальных чувств», как если бы судья не знает, что является доказательством, или полагает, что никто не знает. И продолжает – «Исходя из этого…» – опять про «свободный доступ подписчиков и друзей более 5000 человек (без указания репрезентативности), про «возбуждение…» и «оскорбление…», как в присказке – «про белого бычка».
16. На четырнадцатой стр., в первом-шестом абзацах судья разъясняет, что относится в СМИ (для создания видимости законности?), в Приговоре законом не предусмотрено разъяснять законодательство.
В седьмом абзаце – «Доводы подсудимых… (опять совместные) суд оценивает, как способ защиты от обвинения…(голословный мотив судьи вместо контрдоказательств) поскольку вина подсудимых по предъявленному обвинению полностью подтверждается следующими материалами уголовного дела: протоколом выемки…, протоколами обысков…, протоколом осмотра…». Продолжение на пятнадцатой стр. – «заключениями специалистов» ( технических), где, на чём, сколько раз обнаружен спорный текст, то есть – не доказательствами по обвинению в «правонарушении».
17. На шестнадцатой стр., первый абзац – «Также вина подсудимых (опять не порознь) подтверждается…видеозаписью обысков…, допросов подсудимых очных ставок», как будто протоколы и видеозаписи объясняют лингвистический смысл «спорного текста».
Второй абзац – «Кроме того суд считает…» (всё тоже и бездоказательно).
Третий абзац – «Тем самым подсудимые преследовали цель возбудить у граждан Республики Казахстан национальную рознь». Опять вместе и уже не «национальную рознь», которую суд исключил из обвинения, а «у граждан Республики Казахстан» – такого в формулировках обвинения нет.
В четвёртом абзаце – «Доводы Нарымбаева о том, что он как коренной казах вправе… суд считает… по смыслу диспозиции ст. 174 УК РК …национальная принадлежность… не имеет значения», а то, что в «диспозиции ст. 174 УК РК буквально нет – «оскорбление чести и достоинства казахской нации» по мнению судьи значение имеет (нужно, чтобы имело?).
В седьмом абзаце – про слова «Слова Иблиса в такие», что впервые спорный текст был размещён без этих слов, как раз свидетельствует, что изначально у Мамбеталина С. Е. не было умысла на разжигание национальной розни, иначе он не приписал бы эти слова. ( Иблис – имя мифического джина – «в такие», то есть – в казахской тюбетейке, как ироничное называние автора книги «Ветер с улицы», ни к кому более отношение не имеет.)
18. Девятнадцатая стр., в девятом абзаце – «…суд приходит к выводу, что по делу имеет место два самостоятельных оконченных состава преступления…» – это-то в совместном изложении в Приговоре в нарушение ч.4 ст. 390 УПК РК – «… в отношении каждого подсудимого в отдельности…». Совместное изложение незаконно, а отдельно для каждого подсудимого в Приговоре нет, следовательно и по этой норме Приговор не законный.
19. Двадцатая стр., шестой абзац – «…суд принимает во внимание тяжесть совершённого преступления (одного на двоих?) против мира и безопасности человечества… (чего нет в диспозиции ст. 174 УК РК, (судья, вероятно, возомнила себя судьёй на Нюрнбергском процессе?) Отягчающих обстоятельств ст. 54 УК РК суд не усматривает».
Внимание! – В том числе «суд не усматривает» по п. 6 части 1 ст. 54 УК РК – «совершения уголовного правонарушения по мотиву национальной, расовой и религиозной ненависти или вражды…». Вот же – «суд не усматривает» правонарушением (якобы) совершённое по названному мотиву «оскорбление национальной чести и достоинства казахской нации»! – единственное оставленное судом в Приговоре обвинение.
«Что написано судьёй пером, то не вырубишь топором».
20. В восьмом абзаце (и наконец) – « Суд, исходя из обстоятельств дела, считает необходимым назначить наказание в виде лишения свободы по следующим основаниям».
На двадцать первой стр. – «Подсудимые Мамбеталин и Нарымбаев…свою вину не признали…, в содеянном (совместно?) не раскаялись…». Вот, доказательств нет, поэтому наказание по основанию за то, что «не признали и не раскаялись» (и не порознь, а вместе!).
21. В четвёртом абзаце – «В соответствии со ст. 53 ч. 3 УК суд считает необходимым назначить подсудимым Нарымбаему и Мамбеталину дополнительное наказание…» – ни за что, ни почему одинаковое при разных сроках осуждения, не указано.
22 . ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ! – При вынесении Приговора, седьмой абзац – СУД РУКОВОДСТВОВАЛСЯ – ТОЛЬКО НОРМАМИ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА, нормами уголовного законодательства суд не руководствовался, и правильно, так как уголовного правонарушения не было! Поистине, рукой судьи вело божественное проведение, не позволившее судье руководствоваться нормой уголовного права, так как подсудимые никакого уголовного правонарушения не совершали.
23. Резолютивная часть. «Нарымбаева Ермека Ерсаиновича признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 174 ч.1 Уголовного кодекса Республики Казахстан и назначить ему наказание 3 (три) года лишения свободы с лишением права заниматься любой деятельностью в общественных объединениях сроком на пять лет».
Мамбеталина Серикжана Есенгесовича признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 174 ч. 1 Уголовного кодекса Республики Казахстан и назначить ему наказание 2 (два) года лишения свободы с лишением права заниматься любой деятельностью в общественных объединениях сроком на пять лет».
24. Двадцать вторая стр., третий абзац – «Взыскать с подсудимых в доход государства…на проведение судебной психолого-филологической экспертизы … по 6729,3 тенге…с каждого»
По незаконности наказаний: 1) ничем не обоснованы разные сроки лишения свободы за одно – по описательно-мотивировочной части (по отдельности отсутствует) Приговора «правонарушение»; 2) ничем не обосновано дополнительное наказание, и – одинаковое при разных сроках лишения свободы; 3) взыскание судебных расходов не обосновано законом и одинаковое при разных сроках осуждения; 4) после снятия судом с подсудимых обвинения в «возбуждении национальной розни» наказание только за «оскорбление чести и достоинства казахской нации» вынесено по ч.1 ст. 174 УК РК, как за весь в этой норме состав правонарушений, в которой, к тому же, нет формулировки вменённого «правонарушения», и которую в шестом абзаце на двадцатой стр. «суд правонарушением не усмотрел». Одну формулировку обвинения судья установила «подлежит исключению», другую правонарушением – «не усматривает».
За что же наказания? «Но дыма без огня не бывает», а « дым» рано или поздно рассеивается.
25. ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ВНИМАНИЕ! (К тому, что руководил рукой судьи, вероятно, Иблис).
Дополнительное наказание выражено – «…лишением права заниматься любой деятельностью в общественных объединениях…», « любой» – необъятно, а главное, незаконно – в нарушение п. 3 ст. 50 УК РК, в которой – «…заниматься определённой деятельностью».
Вот она, рассекреченная судьёй словом «любой» действительная «вина» подсудимых. Поскольку определённая их деятельность, не запрещённая законом, не могла быть названа судьёй своим определённым названием, но кого-то она так не устраивала, что против подсудимых спровоцировали судебный процесс по надуманному поводу, при том, что никакого обвинения в занятии общественной деятельностью не было!
«Дымовая завеса» двадцатидвухстраничного Приговора рассеялась, и стало понятно, что объём его неправильностей не ошибочен, а умышлен.
Судья с завидным знанием возможностей русского языка говорить неправду, с «признаками» знания уголовного законодательства РК, и тем самым дискредитировала государственную власть, нанесла ей такой вред, в том числе имиджу Президента, как гаранту конституционных прав и свобод граждан, который может быть исправлен судебной властью не только отменой Приговора по п. 3 ст. 10 УПК РК, но и освобождением судьи от должности с публичным привлечением к ответственности, и не просто за незаконный Приговор, а именно за дискредитацию центральной государственной власти, как якобы заказавшей осудить граждан за какую-то (из «любой») общественную деятельность. Какая «пища» в интернете для активизации деструктивных сил против власти РК?! Об этом судья подумала?
Даже без обращения в МАС (Международную Ассоциацию Судей) или Комитет по правам человека ООН в Женеве, какой позор для Казахстана – реставрация уголовным судом РК «сталинских репрессий».
По мнению известного правозащитника Евгения Жовтиса, применение ст. 174 УК РК, «модным» стало недавно. И сразу же практика применения её судами показала непригодность её правосудию.
Пунктом 1 ст. 2 УПК РК установлено – «Конституция Республики Казахстан имеет высшую юридическую силу и прямое действие на всей территории Республики Казахстан».
В п.1 ст. 10 УПК РК установлено – «Суд…обязаны точно соблюдать требования Конституции Республики Казахстан».
В Конституции РК имеются нормы, только декларирующие принципы, для применения которых они отсылают к – «установленных законом», и имеются нормы, не являющиеся отсылочными.
Норма п.3 ст. 20 Конституции не является отсылочной, и означает, что её словесное выражение не подлежит изменению в применении, и буквальный её смысл не подлежит ни расширительному, ни ограничительному толкованию.
Так как словесное выражение нормы статьи 174 УК РК не соответствует норме п. 3 ст. 20 Конституции РК, то защите необходимо ходатайствовать суду об обращении суда в соответствии с п. 2 ст. 10 УПК РК в Конституционный Совет РК с Представлением о признании ст. 174 УК РК неконституционной.
Все незаконные судебные акты обоснованы с использованием судами несовершенств нашего законодательства или умышленным искажением его. Любой незаконный судебный акт имеет свою «Ахиллесову пяту», как пятка Ахилла осталась сухой, за которую держала его мать Фетида, когда погружала его в священные воды, желая сделать сына бессмертным, Так и любой незаконный судебный акт имеет уязвимое место, за которое судья держала его, погружая в лужу лжи.
Чтобы опровергнуть незаконный судебный акт, будьте внимательны к каждому его слову и изучайте нашу замечательную Конституцию.
