Понятно, что поддерживать порядок на хозяйстве, где основной контингент составляют преступники всех мастей не самое легкое дело. Отчего соблазн превысить свои служебные полномочия у тех, кто этот порядок поддерживает, очень велик. Уговаривать и убеждать там не привыкли, куда проще решать все проблемы при помощи зуботычин и дубинок.
Поэтому на зонах били, бьют и будут бить за любую провинность, неподчинение, да и просто «для порядка». Это конечно остается за кадром и по возможности скрывается, однако приходится признать, что сегодня без неоправданного насилия, избиений и даже пыток в казахстанской пенитенциарной системе обходиться не могут в ПРИНЦИПЕ. Насилие и жестокость, переходящие в издевательство над личностью стало а) нормой жизни; б) элементом воспитания и в) средством поддержания порядка. Как это ни прискорбно осознавать, но без этого нынешняя система уголовного наказания просто не может функционировать. Это по факту.
Отсюда попытки правозащитников бороться с пытками, как правило, приводят к повышению конспиративности, с какой полицейские и контролеры продолжают бить и пытать. Одновременно это ведет к созданию еще более мощной системы контроля, не допускающей утечку информации из зоны, исключающей любые попытки жаловаться на действия полицейских.
Вот свежий пример с заключенным Сергеем Гудковым, который после прибытия в исправительное учреждение УК-61/2,недовольный тем, что его, имеющего две грыжи, заставляли работать на тяжелых работать, написал жалобы в Департамент уголовно-исполнительной системы по Костанайской области и в прокуратуру. Это очень не понравилось Хозяину и с этого момента у заключенного начались серьезные проблемы.
Вначале ему угрожали, а затем жестоко избили и поместили в штрафной изолятор, где его подвергали пыткам именно за его жалобы. Пытали по-разному – от длительного не предоставления возможности отправления естественных потребностей до угроз изнасилования. От помещения «в клетку» и ударов по шейным позвонкам, до раздевания догола и длительного нанесения ударов по ягодицам и пояснице. Били долго до тех пор, пока заключенный не написал то, что от него требовали истязатели.
Понятно, что пыточных дел мастера пытались оставить как можно меньше следов своего выбивания отказа написания жалоб в государственные инстанции и общественные организации. Однако в результате все равно были зафиксированы гематомы ягодичной части, правого плеча, ссадин лобной области справа, «была порвана губа и об цементный пол была содрана кожа с полового члена», возникли проблемы с позвоночником.
Но и это еще не все – наказание за жалобу продолжилось: осмотрев заключенного, врач учреждения беспристрастно констатировала, что заключенный «после применения спец средств» может быть водворен в ШИЗО.
Всё, что произошло с Гудковым, по мнению областной прокуратуры и Департамента УИС по Костанайской области, не тянет на возбуждении уголовного дела против сотрудников УК 161/2, пытавших его, поскольку там попросту не усмотрели в их действиях состава преступления. Сегодня за дело Гудкова взялись правозащитники, которые отправили соответствующие материалы спецдокладчику по пыткам Комитета ООН по правам человека. Посмотрим, что скажут по этому поводу в Комитете ООН!
Данный пример – достаточно распространенное явление в местах заключения: с жалобщиками, с теми, кто выносит сор из избы, там поступают очень жестко и жестоко, традиционно руководствуясь карательным принципом – «чтобы другим неповадно было». Ну не может «настоящий» Хозяин позволить, чтобы в его хозяйстве были жалобщики. Какой же он после этого Хозяин, если заключенные не будут соглашаться с установленными им порядками, которые зачастую не имеют ничего общего с законностью. Повторяю, сегодня это норма жизни в казахстанских, так называемых исправительных учреждениях.
О каком исправлении может идти речь? Нельзя преступника исправить пытками и издевательствами, напротив это прямой путь к озлоблению и усугублению криминальных наклонностей. Отличный пример этого – колония ЛА-155/14, где сейчас находится Владимир Козлов. Понятно, что болезнь Козлова помогла администрации решить главную для них задачу – не отпустить его на колонию-поселение. Им нужен был для этого повод, они его получили, использовав немощь больного человека, прилегшего на кровать в неположенное время. Формально – нарушение. Фактически – повод для удержания оппозиционера за решеткой. Это всем понятно.
Но мы здесь говорим о другом – об общей практике запрета на жалобы и несогласие с действиями администрации колонии.
Согласно информации от правозащитников, там, на примере Козлова администрация наглядно демонстрирует остальным заключенным, что будет с теми, кто решится жаловаться на администрацию. Мол, сказал Хозяин маршировать по плацу – будете маршировать, сказал, будете стоять на плацу под испепеляющим солнцем – будете стоять. И всякий, кто с этим не согласен и попытается на это жаловаться пусть не рассчитывает на УДО или колонию-поселение. А особо строптивых вообще в «крытку» переведем.
В принципе реакция администрации на несогласие Козлова с установленными порядками достаточно предсказуема. Не любят у нас в пенитенциарной системе жалобщиков. Причем, что характерно, как люди в погонах, так и заключенные. Стучать там западло. Традиция, однако. Соответственно любого, кто пытается вынести сор из избы, тут же прессуют. Что, как мы видим, и происходит в ситуации с Козловым.
И вопрос не в том, кто прав, а кто неправ в такого рода конфликтах. Разговор о формальном запрете жаловаться, который по факту существует как в этой конкретной колонии, так и остальных исправительных учреждениях Казахстана.
