(12 февраля 2014 г., г.Брюссель)
Уважаемые участники слушаний,
Ситуация с правами человека в государствах постсоветского пространства, в том числе в Казахстане, напрямую зависит от политического контекста. Тем более что я собираюсь говорить о ситуации с политическими правами и гражданскими свободами. Если мы имеем дело не с демократическими, а с авторитарными государствами, где политика доминирует над правом, политический контекст определяет репрессивное отношение к политическим правам и гражданским свободам людей.
Для удобства восприятия эту ситуацию проще всего оценивать в трех аспектах: состояние и развитие законодательства, состояние и развитие институтов и практика обеспечения, защиты или ограничения прав и свобод.
Начну с законодательства. Как специалист в области международного права по правам человека и член Панели экспертов БДИПЧ ОБСЕ по свободе собраний, могу утверждать, что казахстанское законодательство в области политических прав и гражданских свобод практически полностью концептуально не соответствует принципам международного права, в том числе принципам презумпции в пользу права, пропорциональности, юридической определенности и предсказуемости, недискриминации и т.д.
Это законодательство ограничительное, репрессивное, создающее условия, не позволяющие в достаточной степени пользоваться своими правами.
Достаточно упомянуть, что Казахстане запрещена деятельность незарегистрированных общественных объединений, то есть совместная общественная деятельность граждан в форме организации, созданной без разрешения властей, запрещена и наказывается по административному или уголовному законодательству.
Аналогично запрещена деятельность незарегистрированных религиозных организаций. То есть отправлять свои религиозные потребности коллективно, как это установлено в международных документах по правам человека, можно только после получения разрешения от государства в виде регистрации. Причем установлены дискриминационные требования к такой регистрации и деятельности. В частности для регистрации религиозной общины на местном уровне необходимо не менее 50 человек, и действовать она может только в данном регионе. Если она хочет действовать более, чем в одном регионе (области) страны, она должна иметь не менее 500 человек, а на территории всей страны – не менее 5000. Без регистрации нельзя собираться даже в частном доме. Причем в нем нельзя собираться в принципе, потому что для богослужений все религиозные общины должны иметь отдельно стоящие здания. Религиозную литературу нельзя распространять свободно, на нее введена цензура в виде необходимости получения положительного заключения религиоведческой экспертизы. Готов утверждать, что новый закон Казахстана о религиозной деятельности и религиозных объединениях 2011 года – самый репрессивный на всей территории ОБСЕ.
Организация и проведение мирных собраний имеет исключительно разрешительный характер и обуславливается целым рядом требований, сводящих это право до минимума. В частности, практически во всех крупных городах и областных центрах страны для проведения всех мирных собраний: и пикетов, и митингов, и шествий или демонстраций выделены одно два места (обычно в удаленных от центра районах), что делает совершенно бессмысленными такие важные элементы мирных собраний, как передача месседжа властям, принцип «sight and sound” в части пикетирования органов власти, чьими действиями граждане недовольны, или привлечения общественного внимания. Под собраниями власти понимают вообще все формы общественных акций. Людей задерживают за флэш-мобы, за попытку передать петиции, за требование встречи с чиновниками и т.д. Законодательство и правоприменительная практика Казахстана в области обеспечения права на собрания прямо противоречит Руководящим принципам ОБСЕ и Венецианской комиссии Совета Европы по свободе собраний.
В стране продолжает действовать советская система «прописки» (регистрации по месту жительства), с которой связаны многие экономические и социальные права граждан.
Право на свободу слова и СМИ ограничивается административной или уголовной ответственностью за диффамацию, посягательство на честь и достоинство Президента, судей, депутатов и т.д. В стране уже более пятнадцати лет нет независимого радио и телевидения. Я не имею в виду частного, а именно независимого, отражающего разные политические взгляды. После ликвидации в 2012 году целого ряда оппозиционных печатных СМИ в стране остались менее десятка независимых газет и журналов, которые подвергаются давлению в виде трудностей с типографиями, приостановлением деятельности, многомиллионными исками к журналистам и изданиям.
В Парламенте и местных представительных органах власти (маслихатах) нет оппозиции. Представленность в нижней палате Парламента – Мажилисе трех партий ничего не меняет, поскольку депутаты от всех трех партий практически всегда голосуют одинаково, особенно по политически важным вопросам.
В том же 2012 году после событий в Жанаозене наиболее крупная оппозиционная партия «Алга!» была ликвидирована за якобы разжигание социальной розни при отсутствии каких-либо достаточных доказательств.
Её лидер Владимир Козлов был тогда же осужден к 7,5 годам лишения свободы и в настоящее время находится в колонии на севере Казахстана, хотя как житель южной столицы Казахстана, г.Алматы он по закону должен отбывать наказание в колонии по месту жительства до ареста.
В прошлом году правозащитные организации Казахстана на основе критериев Парламентской Ассамблеи Совета Европы и Международной Амнистии разработали критерии отнесения осужденных к лишению свободы к политическим заключенным. В настоящее время под эти критерии по нашему мнению подпадают Владимир Козлов, о котором я уже говорил, двое лидеров рабочих-нефтяников из Жанаозена Роза Тулетаева (которая сейчас переведена в колонию с минимальной степенью изоляции, но тем не менее находится в заключении) и Максат Досмагамбетов, правозащитник Вадим Курамшин, общественный деятель Арон Атабек, пастор церкви «Благодать» Бахытжан Кашкумбаев, над которым сейчас идет процесс по обвинению в разжигании религиозной розни, и бывший высокопоставленный менеджер Мухтар Джакишев.
Во всех этих случаях, по нашему мнению, политикам, общественным деятелям и правозащитникам не был обеспечен или не обеспечивается справедливый судебный процесс, и есть основание полагать, что возбужденные уголовные дела, вынесенные обвинительные приговоры и обращение в местах лишения свободы связаны, главным образом, прямо или косвенно, с их политической или общественной деятельностью.
В условиях отсутствия независимого правосудия; высокого уровня коррупции; правоохранительных органов, органов прокуратуры и спецслужб, находящихся не столько под верховенством закона, сколько руководствующихся, как в советское время, политической целесообразностью и некими, определяемыми властями государственными интересами, трудно рассчитывать на обеспечение политических прав и гражданских свобод в соответствии с международными стандартами.
В этих условиях также сложно гарантировать обоснованность возбуждения уголовных дел, достоверность доказательств, служащих основаниями для обращения в Интерпол и составления экстрадиционных запросов в разные страны, в том числе Европы, где находятся казахстанские политики, общественные деятели и журналисты, покинувшие Казахстан.
Как я отметил в начале своего выступления, ситуация с правами человека в Казахстане напрямую зависит от политического контекста, от развития политической ситуации в непростом геополитическом окружении, от того, какой вектор развития выберет страна в ходе предстоящего в недалеком будущем транзита политической власти.
И я полагаю, что в интересах всех демократически настроенных и прогрессивно мыслящих граждан Казахстана, наших зарубежных партнеров, с точки зрения обеспечения безопасности, стабильности и устойчивого развития нашей страны, помочь выбрать правильный вектор.
Что позволит привести законодательство в соответствие с международными стандартами в области прав человека, реформировать институты и не иметь политических заключенных.
Спасибо за внимание.
