На этом месте должен был быть другой репортаж – о том, как проходила публичная акция общественного движения «За справедливость» по подаче обращения к председателю Алматинского городского суда и делегатам VI съезда судей Казахстана, открывающегося сегодня в Астане. Однако вместо подробного репортажа о правозащитной акции мы можем предложить читателям нашего сайта (что и делаем ниже) всего два фотоснимка, на которых виден фасад здания горсуда и выставленное перед ним металлическое переносное ограждение. Собственно акцию нам увидеть не удалось – и вот почему.
Фотограф щёлкает и птичка вылетает… прямо в клетку
Как только автором этих строк был сделан второй снимок, в этот же момент сам факт данной фотосъёмки вызвал совершенно неадекватную реакцию со стороны нашей алматинской полиции. С этого момента началось то, что «шершавым языком плаката», то есть закона называется «воспрепятствованием законной административной деятельности». Наш дальнейший репортаж будет о том, как это происходило.
Для начала поясним, что о сообщение о назначенном на 11:00 среды 20 ноября с.г. публичном вручении членами движения «За справедливость» обращения к председателю горсуда и делегатам съезда судей поступило в наше Бюро два дня назад, в понедельник 18-го. По сложившейся практике, организаторы различных публичных акций (митингов, демонстраций, пикетов, голодовок, вручений петиций в госорганы и т.п.) заранее сообщают нам о месте и времени их проведения. Мы же, сотрудники информационного центра КМБПЧиСЗ (по другому говоря, журналисты Бюро), посещаем все такие мероприятия (а) для написания репортажей и публикации их на сайте Bureau.kz и (б) для включения в Мониторинг ситуации со свободой собраний.
И прямо скажем, до сего времени ни разу не подвергались при этом задержаниям со стороны полиции, даже если происходили задержания участников акций. При этом члены движение «За справедливость» далеко не впервые проводили подобные мероприятия, в том числе и в нашем присутствии. Они вручали свои петиции и в акимат Алматы, и в прокуратуру города, и в тот же горсуд (см. например наш репортаж «У парадного подъезда городской судебной власти» на сайте Bureau.kz от 20.07.2013). Ни тогда, ни прежде их участников, людей в основном весьма пожилых, полицейские не задерживали.
Итак, ровно в 11 часов утра я вышел из автобуса 92-го маршрута на остановке «улица Толе би», прошёл оттуда вниз по проспекту Желтоксан и по улице Казыбек би до перекрёстка с улицей Чайковского, где находится городской суд (не больше пяти минут ходьбы). Однако подойти к зданию суда ближе не удалось – с трёх сторон оно было ограждено переносными металлическими заборчиками, промеж которых был оставлен единственный проход с юго-западного угла перекрёстка Чайковского и Казыбек би. Ни рядом с ними, ни где-либо ещё я не увидел ни одной надписи с объяснениями, на каком основании оцеплен отрезок тротуара (ну типа как иногда выставляют коммунальщики вокруг огороженного ими участка: «Идут ремонтно-строительные работы, просим извинить за доставленные неудобства»).
Проход стерегли двое полицейских и один штатский. Подхожу к импровизированному КПП, караулящие его стражи меня останавливают: «Вам куда?» Отвечаю: «В горсуд». Один из стражей: «Туда нельзя». Спрашиваю: «Почему так?» Тот отвечает: «Идёт закрытый процесс». Я в ответ удивляюсь: «При закрытом процессе закрывают зал суда, а не здание и не улицу перед зданием!» Реакцией на это моё сообщение было требование предъявить документы. Предъявляют свою журналистскую «корочку» и поясняю, что пришёл сюда не только как репортёр, но и как наблюдатель от правозащитной организации. В ответ мне указывают куда-то влево вдоль оцепления – мол, там предъявляйте.
Наивно поверив, что где-то дальше оставлен другой проход, продвигаюсь вдоль обочины проезжей части – никакого другого прохода не вижу, а только других полицейских за ограждениями, а также две легковых машины с полицейской раскраской, припаркованных вдоль обочины (пассажиром одной из них мне скорее предстоит оказаться). Жалею теперь, что в тот момент я не дошёл до противоположного конца оцепления, где в это время уже стояли участники акции и некоторые журналисты. Их можно разглядеть в глубине вот этого моего фотоснимка, который я сделал со стороны того угла, где был проход внутрь оцепления:
Дворец Фемиды огоожен: «На голой улице патруль…»
Наверное, если бы я ограничился одним этим снимком, то не было бы и всего дальнейшего, однако что было, то было: от угла улиц Чайковского и Казыбек би я по второму разу прошёл по бывшей Советской в западном направлении до середины здания горсуда (есть там одна точка, с которой удобнее всего взять в кадр весь фасад с полукруглым выступом и надписью по фронтону «Алматы калалык соты»). Там я перешёл на другую сторону улицы, чтобы в кадре охват был шире, остановился там и сделал ещё один снимок:
«Фемида в профиль и анфас: гляжу на вас, гляжу на вас…»
Отпуская палец с кнопки фотоаппарата, я вдруг почувствовал резкий тычок сбоку, а затем и некое своё недобровольное движение куда-то в сторону: это я не сам шёл, меня тащили – правда, всё-таки не волоча по мокрому асфальту, а как бы на своих ногах. Здесь на язык просится расхожий журналистский штамп «его тащили трое (вариант: четверо)», однако не будем приукрашивать реальность. Схватил меня и тащил к машине один полицейский офицер, лица и погон которого я не успел разглядеть – как-то уж очень быстро всё произошло, едва ли весь процесс от фотосъёмки до заталкивания в машину занял больше минуты или двух.
Далее был момент, когда я уже сидел в машине, а тот полицейский, что меня захватил, попытался, стоял снаружи, выхватить у меня фотоаппарат. Я же резко переложил его из левой руки в правую, а правой рукой засунул камеру поглубже в карман куртки. К чести того полицейского и объективности ради отмечу, что дальнейших действий по отъёму фотоаппарата он не предпринял и каких-либо иных насилий не чинил.
Для сравнения, а также забегая сильно вперёд (по времени же действия – наоборот, отматывая чуть назад): когда получасом ранее те же и там же задерживали известного блогера Дмитрия Щёлокова, то при его задержании один полицейский схватил журналиста за горло и малость придушил его, а на отобранной видеокамере поле того, как её вернули хозяину, оказалась полностью стёртой флешка. Так что пользователи популярного интернет-сайта «Коз Ашу» так и не увидят никакого видео о сегодняшнем событии.
Мы едем, едем, едем… потом сидим и ждём
Минут 15 или 20 я просидел в полицейской машине в компании водителя с майорскими погонами, потом рядом со мной на заднее сиденье сел другой офицер в снегозащитной накидке поверх мундира, так что о его звании ничего сказать не могу, – и скомандовал ехать. Отмечу и такую немаловажную с юридической точки зрения деталь: ни этот полицейский, ни предыдущий, который непосредственно меня задерживал, ни ещё двое, с которыми мне пришлось общаться в Алмалинском РУВД, не называли своих фамилий, званий и должностей, хотя по закону обязаны были это сделать.
Итак, припаркованная до того лицом на восток, полицейская машина разворачивается прямо посреди улицы и едет по Казыбек би (Советской) в западном направлении до улицы Байтурсынова (Космонавтов), сворачивает на Карасай батыра (Виноградова) и заезжает в ворота Алмалинского РУВД. Едем медленно – мокрый снег, дорожные пробки, а сирену включить мои сопровождающие всё-таки постеснялись.
По дороге спрашиваю анонимного г-на офицера о причинах моего задержания – он молчит, глядя куда-то в боковое стекло. Сообщаю ему (разумеется, не надеясь на какой-либо практический эффект, но токмо правозащитного долга ради), что в процессе моего задержания допущена куча нарушений, на которые будет непременно подана жалоба начальнику ДВД Алматы и в прокуратуру города – сопровождающий молчит. Ну что ж, вольному воля, а задержанному – полицейский участок, в котором обычно и происходит встреча человека с государством, согласно столетней давности шутке великого русского фельетониста Александра Аверченко.
Заходим в здание Алмалинского РУВД, поднимаемся на второй этаж, сопровождающий заводит меня в какой-то обширный начальственный кабинет с большим столом для заседаний. За главным столом сидит какой-то начальник (табличек на дверях кабинетов, как я потом убедился, в этом заведении нет в принципе, хотя по идее должны быть). Но прежде чем меня ему представили, я замечаю единственного сидящего за длинным столом, и это оказывается другой задержанный журналист, известный блогер Андрей Цуканов.
Едва успел мой коллега и тёзка со мной поздороваться, а ему ответить, как меня срочно отзывают в коридор и уводят в другой кабинет, очень маленький и по-видимому бесхозный: посреди комнаты полоса оторванного линолеума, стоящий на коротком столе компьютер даже не включён, за чуть более длинным столом всего лишь один стул (правда, не простой, а мягкий и вертящийся), и вдоль стены низкий продавленный диван. На этом диване и за этим столом мне предстояло провести ближайший час начиная с около полудня и до часу дня.
Напротив усаживается неназвавшийся лейтенант, но занимается он как бы не мною, а больше частью своим мобильником – то ли СМС-ки лишние удаляет, то ли играет в компьютерные игры. Мне же на мой телефон всё время звонят коллеги и близкие, уже знающие о задержании, так что в промежутке между очередными звонками мой визави просит выключить сотовый телефон: мол, режимный объект, запрещено пользоваться. Подчиняюсь и отключаю прибор, но потом всё же включаю опять.
Был ещё один момент при переходе из первого кабинета в этот: в коридоре ко мне очень эмоционально обратился – можно сказать, бросился навстречу как к некоему спасителю и защитнику – пожилой человек, которого я в первый момент не узнал, а потом таки вспомнил по прежним акциям движения «За справедливость». Это был Есенгазы Куандык, бывший преподаватель Политехнического университета, добивающийся восстановления своих прав в судах и, так сказать, по общественной линии. «Вы же из Бюро по правам человека, вот смотрите, как мои права нарушают!» – обращается он ко мне. И буквально впадает в ступор, когда узнаёт, что я нахожусь здесь не как чудом прорвавшийся в РУВД правозащитник, а как такой же задержанный, но даже не за участие в несанкционированной акции, а за правозащитное наблюдение за оной и её журналистское освещение.
Как я потом узнал, самого Есенгазы Куандыковича задержали на подходе к зданию суда, чуть-чуть не доходя улицы Чайковского, откуда он едва успел разглядеть ограждение и оцепление. После нескольких часов пребывания в РУВД ему стало плохо с сердцем, была вызвана «скорая», которая доставила его в Больницу скорой медицинской помощи (БСМП), где он пробыл до вечера, причём для нормализации состояния весьма пожилому человеку пришлось делать укол и ставить капельницу.
Было и ещё одно задержание участника акции: по сообщению одного из лидеров движения «За справедливость» Руфины Галимзяновой, полицейские задержали на подходе к зданию суда Зияша Коржанбая, мужа покойной ныне Светланы Тургумбаевой, в прошлом году покончившей жизнь самосожжением из-за попыток выселения их семьи из дома. Но задержание Коржанбая отличалось тем, что его даже и не возили в РУВД, а держали в полицейской машине в десяти шагах от места задержания, и отпустили после того, как остальные участники акции разошлись по домам.
В горсуде искали бомбу: динамит не динамит, а без пороху палит!
Тем временем моё сидение в комнате с ободранным линолеумом продолжалось. Тот лейтенант, которому поручили за мной присматривать, пару раз выходил куда-то по своим делам, и я этим воспользовался, выйдя в коридор и попросив в соседнем кабинете несколько листов бумаги, сажусь писать жалобу на имя начальника ДВД.
Писал её в несколько заходов, отвлекаясь на звонки «с воли», и только один раз творческий процесс был прерван встречей с должностным лицом. В кабинет зашёл некий (пишу так, потому что он никак не представился) майор, спросил мои документы, я отдал ему свою журналистскую «корочку», которую он куда-то унёс, а через некоторое время вернулся и документ вернул. При этом попросил написать объяснительную на имя начальника Алмалинского РУВД по поводу сигнала о найденном в здании горсуда подозрительном пакете (сумке).
Я не стал кобениться и написал короткий, на два абзаца, текст под заголовком «Объяснение», в котором первым абзацем указал, что никакого сигнала и никакой сумки в глаза не видел, а услышал о них только что от не представившегося сотрудника РУВД. Вторым же абзацем я указал адресату обращения на тот факт, что его подчинённые сорвали выполнение мною редакционного задания, каковой факт я считаю совершенно незаконным и требую немедленного освобождения.
Не думаю, что именно этот завершающий пассаж возымел прямое действие, однако спустя недолгое время пришёл тот самый майор и предложил тому самому лейтенанту проводить меня на выход. На мой вопрос о причинах моего задержания майор ответил, что никакого задержания не было, а было выяснение обстоятельств моей личности в связи с предполагаемой чрезвычайной ситуацией, подозрение о которой не нашли подтверждения.
Что ж, такие ситуации и впрямь случаются в нашем городе: телефонные хулиганы, как правило, остающиеся ненайденными, то вокзал «заминируют», то аэропорт, то ЦУМ, не говоря уже о зданиях средних школ накануне трудной контрольной работы в каком-либо из классов. И хотя на нашей памяти ни один такой «сигнал» не подтвердился, тем не менее «заминированный» объект действительно оцепляют полицейские и никого туда не пускают. Однако поиски «бомбы» в таких случаях ведут работники МЧС, здесь ни одного чеэсника, ни даже чеэсной машины в районе горсуда не было замечено. И это уже не говоря о весьма странном, мягко говоря, совпадении «поисков бомбы» с назначенной гражданскими активистами публичной акцией!
В 13:05 выхожу за ворота Алмалинского РУВД, спустя несколько минут ко мне присоединяется Щёлоков и ещё через некоторое время Цуканов. Обмениваемся воспоминаниями и впечатлениями: в основном у всех всё было одинаково, за исключением уже известной читателю этих заметок истории с придушиванием Димы и удалением с флешки Диминой видеокамеры всего отснятого им материала. Коллега Цуканов рассказывает также, что он требовал у сотрудников РУВД, коль скоро они его задержали, то пускай и прокузят (рабочий термин, означающий занесение человека в Книгу учёта задержанных, сокращённо КУЗ), но те проигнорировали его обращение.
Надо сказать, что Щёлокова и Цуканова задержали примерно на полчаса раньше меня, когда участники предстоящей акции ещё даже не собрались, но оцепление у здания суда уже стояло. Первым задерживали Диму, и Андрей даже успел занять этот процесс на видеокамеру своего сотового телефона, а уже потом накинулись и на него. Однако несколько минут видеоматериала сохранились, и мы их выставим прямо здесь, как только получим от автора «ютубовскую» ссылку на выставленную им видеозапись.
См. видео http://www.youtube.com/watch?v=lL4InOpTvsE
Между прочим, сама акция движения «За справедливость» по подаче в Алматинский городской суд обращения к его председателю и делегатам VI съезда судей РК, несмотря на превентивные задержания двух её участников (Е.Куандыка и З.Каржанбая) и трёх освещавших акцию журналистов и блогеров (А.Свиридова, А.Цуканова и Д.Щёлокова), как ни странно, состоялась – пусть не в полном объёме, а где-то наполовину, но тем не менее. Как сообщила нам по телефону одна из предводительниц акции Руфина Галимзянова, её участники в числе 10 старушек и 1 старика (другие 2 оказались задержаны) так и не решились развернуть заготовленные плакаты, как делали в ходе предыдущих выступлений. Однако в какой-то момент около полудня кто-то из полицейских начальников вдруг распорядился пропустить в зону оцепления двух представительниц для подачи обращения в канцелярию суда, что и было сделано.
«Обращение приняли, зарегистрировали, мы вышли из суда на улицу и сообщили об этом остальным участникам и журналистам, у нас тут же взяли интервью телевизионщики с «Евразии» и 31-го канала!» – порадовалась Галимзянова. Мы же не возьмёмся утверждать насчёт «Евразии» (бывший казахстанский клон ОРТ), а вот по 31-му в сегодняшнем выпуске «Информбюро» (во многих случаях сюжеты о протестных акциях показывают на нём одном из всех местных каналов) о сегодняшнем событии не было ни слова. Как чаще всего и бывает, о протестных акциях может узнать только читатель (пользователь) специализированных протестных СМИ и интернет-ресурсов, правозащитных сайтов, но отнюдь не аудитория, скажем так, общего профиля.
«Свистка не слушали, закон нарушили…»
А теперь несколько слов о том, какие именно нормы закона нарушили полицейские при нашем задержании.
● Закон Республики Казахстан «О средствах массовой информации», статья 20:
Статья 20. Права журналиста
Журналист имеет право:
1) осуществлять поиск, запрашивать, получать и распространять информацию;
2) посещать государственные органы, организации всех форм собственности и быть принятым их должностными лицами в связи с осуществлением своих служебных обязанностей, присутствовать на всех мероприятиях, проводимых аккредитовавшим его органом, за исключением случаев, когда принято решение о проведении закрытого мероприятия;
3) производить записи, в том числе с использованием средств аудиовизуальной техники, кино- и фотосъемку, за исключением случаев, запрещенных законодательными актами Республики Казахстан;
4) присутствовать по предъявлению удостоверения журналиста в районе стихийных бедствий, на митингах и демонстрациях, а также при иных формах выражения общественных, групповых и личных интересов и протеста;
[…]
Статья 25. Основания ответственности за нарушение законодательства о средствах массовой информации
[…]
2. Ответственность за нарушение законодательства о средствах массовой информации несут виновные в этом должностные лица государственных органов и иных организаций […]
3. Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста влечет установленную законами Республики Казахстан ответственность.
● Кодекс Республики Казахстан об административных правонарушениях:
Статья 352. Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста
1. Создание условий, препятствующих выполнению журналистом законной профессиональной деятельности либо полностью лишающих его этой возможности, –
влечет штраф в размере до пятидесяти месячных расчетных показателей.
2. Необоснованный отказ либо непредоставление в установленные законодательством сроки запрашиваемой журналистом информации –
влечет штраф на должностных лиц в размере до пятидесяти месячных расчетных показателей.
● Уголовный кодекс Республики Казахстан:
Статья 155. Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста
1. Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста путем принуждения его к распространению либо отказу от распространения информации –
наказывается штрафом в размере от пятидесяти до ста месячных расчетных показателей, либо привлечением к общественным работам на срок до ста восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года.
2. То же деяние, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, а равно с применением насилия или угрозы его применения, –
наказывается исправительными работами на срок до двух лет либо лишением свободы на срок до трех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.
