В чем феномен Масанова?
Во-первых, конечно, в уровне его образования и профессиональной подготовки. Он получил блестящее образование, что в сочетании с природным умом определяло высочайший уровень профессионализма Нурбулата. Это сильно контрастировало на фоне убогости нашей политической элиты и вторичности академической науки.
Во-вторых, покоряла легкость, с какой он схватывал суть проблемы, анализировал и предлагал ее решение. Говорить о сложном просто, доступно и понятно было его фишкой. Он был отличным полемистом, я не встречал человека, которому бы он уступил в дискуссии. Это в нем было от Бога.
В-третьих, он не боялся ответственности за сказанное. Его убежденность в правоте делала его одержимым, и в стремлении доказать эту правоту он не знал границ. Противостоять этой убежденности было невероятно сложно. Он подавлял не столько своим интеллектом, умением находить нужные аргументы, сколько именно своей внутренней убежденностью в том, что говорил.
В-четвертых, умение Нурбулата покорять аудиторию. И это достигалось не ораторскими способностями. Он не был оратором. Нурбулат сильно комплексовал по поводу отсутствия нескольких зубов, отчего постоянно прикрывал рот рукой. Однако это нисколько не мешало ему завораживать аудиторию, увлекать ее логикой своей мысли. Минимум эмоций, максимум интеллекта и при этом железная логика анализа – такими были все публичные выступления Нурбулата.
В-пятых, Нурбулат не любил дураков и националистов. И этого он не скрывал. Они знали об этом и отвечали тем же. Людей он не различал по национальности, для него они делились на образованных и не очень, на талантливых и бездарей, на национально озабоченных и ориентированных на общечеловеческие ценности. Всех, кто мыслил категориями традиционализма, носился с национальной идеей и защищал авторитаризм Назарбаева, он воспринимал как отрыжку прошлого. За что нажил массу врагов и недоброжелателей.
В-шестых, Нурбулат Масанов совмещал в себе энциклопедический ум ученого и организаторские способности оппозиционного лидера. Это редкое сочетание позволяло ему одинаково успешно заниматься научной деятельностью и участвовать в практической оппозиционной деятельности.
В-седьмых, он был честным и глубоко порядочным человеком. Активный организатор различных встреч, душа любой компании. Дружеское участие в судьбе окружающих, отзывчивость и способность прийти на помощь – это являлось нравственным императивом его отношения к окружающим.
Такой набор качеств делал Нурбулата самой заметной и полезной фигурой казахстанской оппозиции.
Первой серьезной заявкой на известность стало появление в мае 1992 года статьи «Как нам обустроить Казахстан», написанной Нурбулатом в соавторстве с Нурланом Амрекуловым. Эта статья явилась своеобразным манифестом казахстанского либерально-демократического тренда. В ней авторы не оставили камня на камне от культивируемой в обществе мысли, что казахам чужды западные демократические принципы, что традиции и ментальность казахов не приемлют западный образ жизни. Это вызвало шквал возмущения со стороны националистов и традиционалистов всех мастей.
Спустя несколько лет вышла другая «обидная» для этой категории читателей статья Масанова «Казахская политическая и интеллектуальная элита: клановая принадлежность и внутриэтническое соперничество», опубликованная в 1996 году в московском академическом журнале «Вестник Евразии». На этот раз против против идеологически чуждого «манкурта Масанова» дружно ополчились академики-«агашки» и настояли на его увольнении из Казахского государственного университета. Отлучение от науки и возможности преподавать ускорило приход Нурбулата в большую политику.
Серьезная политическая деятельность Масанова началась в 1998 году с РНПК, которая была первой попытки реального противостояния Назарбаеву. Затем был Форум демократических сил Казахстана в 1999 году, одним из лидеров которого был Нурбулат. Позднее, в 2002-м и последующих годах, он принимал участие в деятельности ДВК, являлся членом политсовета этой организации. В это время Масанов уже являлся признанным идеологом казахстанской оппозиции, одним из ее лидеров и идейных вдохновителей.
Однако именно в рамках деятельности в ДВК стала давать знать о себе одна проблема. Нурбулат, обладая богатым опытом политической деятельности, отличным пониманием ситуации, все чаще сталкивался с непониманием окружающих. Он говорил, но к нему не прислушивались, он предлагал, но это не принималось, он советовал, но советы игнорировались.
Создание ДВК и последующее размежевание оппозиционеров на провластный «Ак жол», умеренно-оппозиционный «Настоящий Ак жол» и радикальную партию «Алга» эту проблему усугубили. У человека, ориентированного на противостояние авторитаризму Назарбаева, возникла досадная необходимость лавировать между различными оппозиционными группировками. Все его попытки как-то повлиять на ситуацию, обеспечить консолидацию оппозиции наталкивались на сопротивление со стороны лидеров оппозиции, на их политическую недальновидность.
Как я понимаю, сыграли амбиции, мол, сами с усами, обойдемся и без советов и подсказок. Нурбулат рассказывал, как на одной из встреч, где состоялась дискуссия по поводу стратегических вопросов развития оппозиции, ему практически прямым текстом было сказано, мол, старая оппозиция, к которой он принадлежит, уже показала все, на что она способна, теперь пришло время других. Другие – это те, кто доказали свою состоятельность тем, что сумели заработать миллионы, теперь они покажут, как нужно бороться за власть.
Такое отношение Нурбулатом было воспринято как указание на дверь. В этой ситуации Нурбулат оказался перед выбором – либо продолжать оппонировать режиму в одиночку в качестве диссидента, либо оставаться свадебным генералом на оппозиционных тусовках, либо уйти из политики. Ситуацией грамотно воспользовались власти, предложив ему в конце 2005 года возглавить открываемый специально под него Институт истории и культуры номадов. На мой взгляд, это один из самых грамотных ходов Ак-орды по ослаблению оппозиции.
Вообще, оглядываясь назад, понимаешь, как нерачительно и бездарно распорядилась интеллектуальным потенциалом Масанова оппозиция, которая, во многом используя его критический анализ ситуации, его публичный авторитет, никак не поддержала Нурбулата в этот период. Он постоянно был вынужден думать о поиске средств для существования. Приходилось зарабатывать хлеб насущный, выполняя рутинную работу по различным грантам, что отнимало уйму времени и сил.
И в это же время со стороны власти периодически приходили заманчивые предложения. В частности, я сам лично отвозил Нурбулата на встречу с всемогущим тогда Рахатом Алиевым, который попытался «купить» Масанова – сделал ему конкретное предложение, от которого было трудно отказаться. Однако Нурбулат отказался.
Думаю, во власти всегда понимали истинный общественный вес Масанова, и поэтому предпринимались попытки выдернуть его из политики. С другой стороны, он был очень опасен, и поэтому органы, занимавшиеся политическим сыском, постоянно отслеживали каждое сказанное им слово, каждую его поездку за рубеж, каждое его интервью. Отслеживали в прямом смысле этого слова: прослушивая телефонные разговоры, контролируя переписку и личные контакты.
Помню, как еще в 2000 году для обеспечения прослушивания и видеосъемки квартиры Нурбулата спилили два огромных абсолютно здоровых и крепких тополя, росших перед окнами его квартиры. Два гигантских пня напротив масановского дома по улице Мира являлись убедительной демонстрацией степени опасности, какую представлял Нурбулат для политического режима Назарбаева. Мы помним также, как сфальсифицированная на материале тех подслушек аудиозапись была опубликована в одной провлатсной газете, на основе чего против Нурбулата было возбуждено уголовное дело, а затем гражданский иск, судебное рассмотрение которого отняло у него год жизни.
Оглядываясь назад, я думаю, что самое важное в деятельности Нурбулата Масанова заключалось в том, что в самый сложный период становления казахстанской государственности он был своеобразным маяком либерально-демократической тенденции в общественной и политической жизни Казахстана. Он был важным идеологическим ориентиром, с которым сверяли свои настроения, чаяния и планы многие, кому был чужд кумысный патриотизм, махровый традиционализм и совковая ностальгия.
Сегодня приходит понимание, что Масанов олицетворял прогрессивную тенденцию в развитии казахского общества, оппозиционной политики, проявляющуюся в существовании сегмента высокообразованных и идеологически европейски ориентированных казахов, для которых тема патриотизма решается в сфере реальных успехов страны, вне этнических параметров тех, кто это делает. Он имел смелость это говорить вслух, и в этом плане был и остается духовным лидером всех казахстанцев, ориентированных на европейские ценности.
Сергей ДУВАНОВ
Этот текст был также опубликован 7.10.2013 в виде статьи на интернет-портале «Республика»
<https://free-kaz.info/b/http://respublika-kaz.info/news/politics/33062>
