«Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Кто не помнит это назидание своим современникам и потомкам великого классика русской литературы XIX века Николая Некрасова.
Гражданин с большой буквы — в современном Казахстане, к великому сожалению, их не так много. Имя правозащитника, директора Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности, общественного деятеля Евгения Жовтиса известно не только в мире, но и в самом дальнем казахском ауле. Наш сегодняшний гость — он, Евгений Александрович.
– Евгений Александрович, спасибо, что согласились на интервью. Предлагаю начать его с вопроса о том, какие чувства вы испытали, какие мысли, в первую очередь, пришли в голову, когда узнали об аресте и экстрадиции в Казахстан супруги и малолетней дочери Мухтара Аблязова.
– Сначала возникло много вопросов, в том числе правового характера. Давайте прежде всего определимся с терминами. Экстрадиция — это арест и передача одним государством другому (по запросу последнего) лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступления или уже осужденных, но скрывающихся от наказания. Депортация — это принудительная высылка лица из данной страны в другую, например, в связи с незаконным пребыванием в данной стране. Мне до настоящего времени не очень понятно, их экстрадировали или депортировали?
Если экстрадировали, то очевидно, что в Казахстане было возбуждено уголовное дело, и в связи с этим Казахстан обратился к Италии с просьбой об их аресте и выдаче. Но тогда возникает вопрос: почему одновременно, при наличии родственников, задержали малолетнюю дочь, и главное — почему так спешно, в нарушение процедуры осуществлена экстрадиция?
Как следует из появившейся информации, постановление о возбуждении уголовного дела было подписано то ли 29 мая, то ли 30-го. И если речь идет о возбуждении уголовного дела в связи с якобы поддельными документами (паспортом Центрально-Африканской республики), то ситуация еще более запутывается.
Дело в том, что обнаружить эти поддельные документы казахстанские правоохранительные органы не могли. Они же не находятся в Италии. Значит, это обнаружила итальянская полиция. В связи с чем? В связи с поиском самого Аблязова? И по ходу операции Аблязова не нашли, а нашли его семью, у которой обнаружили поддельные документы? Сообщили казахстанским коллегам? И те быстро «соорудили» постановление о возбуждении уголовного дела?
И с уголовным делом интересно. В статье 325 Уголовного кодекса РК речь идет о подделке, изготовлении или сбыте поддельных документов. И кроме части 2 этой статьи, где речь идет либо о неоднократном изготовлении поддельных документов, либо о подделке по предварительному сговору организованной группой, это преступление относится к преступлениям небольшой тяжести. То есть цель непропорциональна затратам.
Маловероятно, что госпожу Шалабаеву (Алма Шалабаева — супруга Мухтара Аблязова — Ред.) могут обвинить в изготовлении поддельного паспорта. Скорее, в его использовании (ч. 3 ст. 325 УК РК). Тогда использование надо доказать, сначала доказав, что документ поддельный. Доказать именно использование, потому что за хранение поддельного документа уголовная ответственность не наступает. Причем использование на территории другого государства, потому что госпожа Шалабаева им в Казахстане не пользовалась. Нужно доказать, что она пересекала границу по этому поддельному паспорту, что она по нему жила в Италии или использовала его как документ, удостоверяющий личность, для других каких-то целей во взаимоотношениях с государственными органами, организациями или частными лицами. Другой вопрос: для чего она его использовала при наличии у нее действительного казахстанского паспорта и вида на жительство (карточки резидента) в Латвии.
Еще один вариант, что уголовное дело возбуждено по факту соучастия в использовании неких поддельных казахстанских паспортов, о чем упоминал представитель Генеральной прокуратуры в ходе своего брифинга. Но, насколько известно, госпожа Шалабаева не являлась подозреваемой или обвиняемой по тому уголовному делу. А проверка причастности не является основанием для требования об аресте и экстрадиции. И тогда причем здесь возбуждение уголовного дела по центрально-африканским документам?
То есть возникает простой вопрос: что было сначала — запрос казахстанской стороны на арест и выдачу госпожи Шалабаевой по обвинению в совершении преступления или задержание ее итальянской полицией с якобы поддельным документом и на основании этого возбуждение уголовного дела?
Судя по всему, это как раз второй случай. И тогда об экстрадиции говорить не приходится. К тому же экстрадиция — это сложная и длительная процедура, когда правоохранительные и судебные органы государства, к которому обратились о выдаче, должны всё тщательно проверить с учетом положений Конвенции ООН о статусе беженцев и Европейской конвенции о выдаче (экстрадиции), провести так называемую экстрадиционную проверку. При этом все действия могут по нескольку раз обжаловаться, включая жалобу в Европейский суд по правам человека, который по такого рода делам использует срочную процедуру.
Так что, видимо, речь идет о депортации. Но тогда сразу же возникают вопросы об основаниях такой депортации. Наличие поддельных документов при имеющихся действительных казахстанских паспортах и карточке резидента страны — члена Евросоюза таким основанием являться не может. К тому же и в этом случае есть целый набор прав депортируемого лица: на помощь адвоката, на обжалование действий, на достаточное время для подготовки к защите своих прав и законных интересов. Почему все это не было соблюдено в европейской стране на основе европейского законодательства о правах и свободах человека? Так что первая реакция — это множество вопросов.
– Ваше мнение как правозащитника: с точки зрения международного права, насколько произошедшее укладывается в рамки международного законодательства о правах человека? Кстати, официальный представитель Генпрокуратуры на брифинге в Астане 3 июня применил термин «депортация», а не «экстрадиция». А может, произошедшее — не более чем заурядный шантаж? Добиться того, чтобы заполучить опального и ставшего крайне опасным для Акорды банкира-олигарха? Супруга Аблязова ни в каком уголовно — и другом наказуемом преступлении не заподозрена, в международный розыск не объявлена. По крайней мере, на брифинге официального представителя Генпрокуратуры об этом не было сказано. Имели ли в таком случае право итальянские спецслужбы так оперативно экстрадировать ее вместе с несовершеннолетней дочерью? Или нарушение ею миграционного законодательства Италии, следовательно, незаконности ее пребывания в этой стране, как утверждают казахстанские Генпрокуратура и МИД, представляют такую международную опасность, что ой-ой-ой — международных террористов не экстрадируют с такой скоростью.
– Как я уже отмечал в ответе на первый вопрос, скорее всего, правильно говорить о депортации, а не об экстрадиции. И тогда вопросов непосредственно к итальянским властям «вагон и маленькая тележка». Почему не были соблюдены права на юридическую помощь и защиту? Почему не были соблюдены права на обжалование действий и решений должностных лиц? Почему до сих пор не известны основания для депортации, не даны ответы на доводы о наличии действительных казахстанских паспортов и карточки резидента Латвии — государства, члена Евросоюза? Почему была такая спешка — вся операция за два дня? Почему депортация осуществляется на частном самолете? Как этот частный самолет попадает на территорию Италии и покидает ее в направлении Казахстана? Почему сначала дочку отдают родственникам, а потом забирают у них и вместе с матерью депортируют? Означает ли это, что остальные родственники находятся в Италии на легальных основаниях и проблемы только у госпожи Шалабаевой и ее дочки? Почему правоохранительные органы Италии не принимают во внимание, что госпожа Шалабаева и ее дочь — члены семьи лица, признанного беженцем на территории Евросоюза, и депортация их обратно в страну, откуда глава семьи бежал, как минимум, является нарушением обязательств по Конвенции ООН о статусе беженцев? То есть то, что правоохранительные органы Италии руководствовались не требованиями закона и международного права, а какими-то другими соображениями, у меня не вызывает сомнений.
– Если Алма Шалабаева находилась в Италии, действительно, нарушая миграционные законы этой страны, то ее наверняка должны были депортировать не в Казахстан, а в одну из африканских стран, где она получила паспорт. Не так ли?
– Не обязательно. Если иностранец имеет гражданство не одной страны, то вопрос о том, куда депортировать, решается самими властями этого государства совместно с государствами, гражданином (или гражданкой) которых данное лицо является. Другой вопрос, что все надо тщательно выяснять, проверять, предоставить юридическую помощь, оценивать все доводы и устанавливать все фактические обстоятельства. Ничего этого по существу властями Италии сделано не было.
– Создается впечатление, что весь сценарий с облавой и депортацией был заготовлен заранее. Причем не без усилий казахстанских спецслужб — в частности, службы внешней разведки «Сырбар», по ее наводке. Может, я ошибаюсь?
– Думаю, что в той или иной степени вы не ошибаетесь. Очевидно, что операция правоохранительных органов Италии была осуществлена в тесном контакте с казахстанскими спецслужбами, во всяком случае, в части предоставления информации. Я не слышал, чтобы госпожу Шалабаеву и ее малолетнюю дочь объявляли в розыск, выставляли карточки Интерпола и т.д. Не говоря уже о том, что преступление относится к небольшой тяжести. А если паспорта были изготовлены в начале прошлого года или позапрошлом году, то вообще это дело может быть прекращено в связи с амнистией. Думаю, что информация была предоставлена казахстанскими спецслужбами итальянским коллегам, то есть наши органы установили местонахождение семьи Аблязова, знали, что, возможно, у них есть паспортаЦентрально-Африканской республики, предположительно поддельные, и пытались с помощью итальянских полицейских задержать самого Аблязова и под видом депортации вернуть в Казахстан таким вот способом. А поскольку его в этом доме не оказалось, операция была проведена в отношении жены и дочери.
– Сейчас супруга Аблязова, с подачи Генпрокуратуры Казахстана, находится под подпиской о невыезде. Разве это не есть вопиющее нарушение конституционных прав гражданина Казахстана? Ведь она не находится под следствием! В криминальной среде подобная мера государственной власти в ситуации с Аблязовым звучала бы примерно так; или сам придешь, или мы твою семью грохнем.
– Не совсем верно. Она находится под подпиской о невыезде в связи с возбуждением против нее уголовного дела. Подписка о невыезде — это мера пресечения, которая избирается в соответствии с законодательством только в связи с возбуждением уголовного дела. Так что следствие ведется.
– Вправе ли казахстанские власти привлечь к уголовной ответственности супругу Мухтара Аблязова из-за якобы поддельных документов, если этого не сделала страна ее пребывания, которая поразительно быстро, в течение одних суток, постаралась избавиться от нее и ее дочери?
– Вправе, поскольку наше уголовное законодательство предусматривает привлечение к уголовной ответственности казахстанского гражданина, совершившего преступление за рубежом.
– Вам не кажется, что все это попахивает государственным терроризмом?
– Ну, «государственный терроризм» это слишком громко сказано. Все-таки какие-никакие основания казахстанские власти пытаются представить, все- таки госпожа Шалабаева вместе с дочкой находится у родственников и т.д. В то же время, конечно, вся эта операция оставляет серьезные сомнения в том, что участвующие в ней государства руководствовались правовыми, а не политическими соображениями. Здесь для меня «торчат уши большой политики».
– Кстати, в момент, когда член Евросоюза — Италия, нарушая все международные нормы, выдала задержанного гражданина в Казахстан, председатель ЕС Баррозу встретился с Назарбаевым. Трудно представить, что он не был информирован о ситуации с супругой Аблязова. Как вы думаете, чего здесь больше — политики, международной дипломатии или экономической выгоды? ЕС тоже смирился со всем, что творится в Казахстане с правами человека, поскольку наша страна — один из крупнейших поставщиков энергоресурсов на мировой рынок?
– Я неоднократно говорил, что, по-моему мнению, в современном мире у свободы, демократии и прав человека четыре врага: нефть, газ, геополитические соображения и война с терроризмом. Национальные интересы тех или иных стран явно превалируют над принципами и ценностями. Политика интересов «забивает» политику ценностей и принципов. Поэтому, конечно, при возникновении таких ситуаций западные политики маневрируют между необходимостью следовать собственным национальным и международным интересам и иногда все же упоминать о ценностях и принципах, которые, с моей точки зрения, и позволили человечеству преодолеть последствия Второй мировой войны. ЕС не то, чтобы смирился с нарушениями прав человека в разных странах мира, включая нашу, поскольку все же он и делает какие-то заявления, к чему-то призывает,какие-то резолюции принимает. Но есть интересы, есть собственная политика и есть понимание, что возможности влияния зачастую ограничены. На всех санкций не наберешься. Так что действует реальная прагматичная политика.
– Ваш комментарий по поводу преследования инициаторов вручения премии «Свобода». Неужто, если власть считает, что она финансируется «экстремистом» Аблязовым, то и сама премия должна быть под запретом? Может, Акорда на деле вообще против свободы как таковой?
– Честно говоря, вся эта «борьба» с премией ничего, кроме сомнений в адекватности ее организаторов, не вызывает. Вручение премии не может быть экстремистским актом по определению, если это не «премия за теракт». Определение лауреатов — это выражение мнения, за которое в нашей стране пока нет уголовной ответственности, кроме как за разжигание всяких там розней. А правовое обоснование, что эта премия «неразрывно связана» с партией «Алга» (формулировка из принесенного мне прокуратурой предостережения) вообще высосано из пальца. Что значит «неразрывно связана»? Что теперь все премии свободы и демократии в Казахстане запрещены? Тут вообще ни права, ни здравого смысла. Одна голая политика, да еще весьма примитивная.
– Евгений Александрович, почему в последние время участились случаи гонения организаторов протестных акций? Порой кажется, что даже в акциях гражданского общества против повышения пенсионного возраста женщин Акорда видит провокационную руку Аблязова. Будто он финансирует все это.
– Нервное состояние власти перед неизбежной ее сменой на властном Олимпе обостряется. Плюс нарастают социальные, экономические проблемы. Наконец, «тучные» годы нефтяного благоденствия прошли и надо искать ресурсы и решать проблемы, которые будут только нарастать. Это отражение кризисных явлений в политике, экономике, социальной сфере.
А поскольку наша власть привыкла разговаривать с народом на языке силы и принуждения, она, пытаясь все держать под своим контролем, включает силовой ресурс для «приструнивания» наиболее активных или способных повести людей на защиту своих прав. Естественная реакция авторитарного режима, не способного к нормальным переговорам и диалогу, а полагающемуся, главным образом, на имеющийся в своем распоряжении силовой ресурс. А уж как исполнители исполняют, это как получится…
– Я понимаю, вы — правозащитник, а не политик. И все же хотелось бы услышать ваше мнение о политической ситуации в стране.
– Ну, помимо того, что я правозащитник, я еще и гражданин этой страны и участие в политической жизни не ограничивается участием или неучастием в выборах. Я имею свое мнение о политической ситуации, которое и высказываю. Для этого не нужно быть членом политической партии, достаточно просто быть гражданином. Я не борюсь за власть, но мнение свое о политике имею и высказываю.
Думаю, что политическая ситуация в стране накаляется. Это связано, как я уже говорил о неизбежной в обозримом будущем смене верховной власти, и с явным отставанием политических реформ от экономических, и с нарастанием кризисных явлений в социальной сфере и с тем, что коррупцией поражена практически вся государственная система, и с обострением международной политической обстановки. И этот перечень не исчерпывающий.
Мне представляется, что мы все больше втягиваемся в «смутное» — в политическом смысле — время. И в той или иной степени в него, как мне кажется, втягивается большая часть постсоветского пространства.
– Еще раз спасибо вам за диалог!
Беседовала Жумабике ЖУНУСОВА.
Газета «Общественная позиция» (проект «DAT»)
№ 21 (196) от 6 июня
