Уважаемые участники Круглого стола,
Благодарен организаторам этого Круглого стола за хотя бы попытку пригласить к диалогу представителей государственных органов. Мне было бы очень интересно узнать, какие уроки они вынесли из событий в Жанаозене.
Хотя судя по последним событиям, они вынесли совсем не те уроки, которые мы от них ожидали.
Я попробую сгруппировать ряд тезисов своего выступления по влиянию этих уроков на будущее власти, общества и всей страны в целом.
Урок первый. Жанаозен продемонстрировал жизненную необходимость существования независимых профсоюзов.
Существования организованных представителей рабочих, которым бы они доверяли, которые бы координировали социальную активность, которые могли бы вести равноправный диалог с работодателями и представителями государственной власти, которые бы обладали полномочиями и компетентностью для разрешения трудовых конфликтов.
События в Жанаозене продемонстрировали отсутствие таких профсоюзов и организаций рабочих, несмотря на то, что Казахстан ратифицировал ряд конвенций Международной организации труда, в том числе в отношении обеспечения прав представителей рабочих и взял на себя международные обязательства в этой части.
Власти и работодатели достаточно близоруко полагают, что наличие «карманных» профсоюзов, которых не видно и не слышно, несмотря на экономические кризисы, сокращения, проблемы с оплатой и охраной труда, обеспечивает им контроль за социальной активностью рабочих.
Однако, когда ситуация накаляется, возникает конфликт, эти профсоюзы неспособны ни говорить, ни действовать от имени рабочих. И тогда из среды рабочих появляются неформальные лидеры, которые действуют в несистемном поле со всеми вытекающими отсюда последствиями.
На протяжении уже двух десятилетий власти вместе с работодателями, в том числе и иностранными, целенаправленно сопротивлялись созданию независимых профсоюзов, полагаясь на наследницу советских профсоюзов – Федерацию профсоюзов Казахстана.
Жанаозен должен прозвучать тревожным звонком и для тех, и для других.
Урок второй. Жанаозен продемонстрировал неспособность властей всех уровней к ведению нормальных цивилизованных переговоров.
К сожалению, у нас народ никогда не рассматривался субъектом принятия политических, экономических, социальных решений. Он всегда был объектом «заботы», манипулирования, контроля, подчинения, промывания мозгов. У нас с властью сложноподчиненные отношения. Они приказывают, мы подчиняемся.
Это не диалог, а монолог власти, опирающийся на силовой ресурс. Поэтому, когда возникают конфликты, власть почти сразу переходит к использованию административного ресурса. Угрозам, увольнениям, давлению и т.д. Это привычный и удобный ее инструментарий. Поэтому в рядах полицейских даже нет таких специально обученных переговорщиков. Они либо разгоняют, либо, как стало понятно из трагедии в Жанаозене, стреляют.
А без переговоров нельзя. Конфликты не решаются силой. И, прежде всего, учиться переговорам надо власти. На всех уровнях. Переговоры не бывают легкими, но альтернативы им нет. Надо учиться договариваться, а не приказывать и «ломать через колено».
И что еще более трагично, что события в Жанаозене продемонстрировали, что правоохранительные органы совершенно неготовы ни технически, ни организационно, ни профессионально к прекращению массовых беспорядков, даже, если они случаются, без применения оружия на поражение.
А ведь Казахстан член Организации Объединенных Наций, ратифицировал большинство международных договоров в рамках ООН. Среди множества документов ООН, есть принятый еще в
Причем применение силы, любой силы, должностными лицами по поддержанию правопорядка должно носить исключительный характер; хотя оно подразумевает, что должностные лица по поддержанию правопорядка могут быть уполномочены на применение силы, какая является разумно необходимой при данных обстоятельствах, в целях предупреждения преступления или при проведении правомерного задержания правонарушителей или подозреваемых правонарушителей или при оказании помощи, при таком задержании, не может применяться сила, превышающая необходимые для этих целей пределы».
Применение огнестрельного оружия вообще считается крайней мерой. Далее говорится: «следует приложить все усилия к тому, чтобы исключить применение огнестрельного оружия. Как правило, огнестрельное оружие не должно применяться, за исключением случаев, когда подозреваемый правонарушитель оказывает вооруженное сопротивление или иным образом ставит под угрозу других и когда другие меры, имеющие менее исключительный характер, недостаточны для обуздания или задержания подозреваемого правонарушителя».
В
В них, в частности говорится «правительства и правоохранительные органы разрабатывают как можно более широкий арсенал средств и обеспечивают должностных лиц по поддержанию правопорядка различными видами оружия и боеприпасов, позволяющими дифференцированно применять силу и огнестрельное оружие. В их число входит разработка не приводящих к смерти, но нейтрализующих видов оружия, применяемого в надлежащих ситуациях, в целях все большего сужения сферы использования средств, способных убить или ранить.
Должностные лица по поддержанию правопорядка при осуществлении своих функций, насколько это возможно, должны использовать ненасильственные средства до вынужденного применения силы или огнестрельного оружия. Они могут применять силу и огнестрельное оружие только в тех случаях, когда другие средства являются неэффективными или не дают каких-либо надежд на достижение намеченного результата.
Во всех случаях, когда применение силы или огнестрельного оружия неизбежно, должностные лица по поддержанию правопорядка должны:
– проявлять сдержанность в таком применении силы и действовать исходя из серьезности правонарушения и той законной цели, которая должна быть достигнута;
– сводить к минимуму возможность причинения ущерба и нанесения ранений и охраняют человеческую жизнь;
– обеспечивать предоставление медицинской и другой помощи любым раненым или пострадавшим лицам в самые кратчайшие сроки; (а не добивают их дубинками).
– обеспечивать, чтобы родственники или близкие друзья раненых или пострадавших лиц уведомлялись в как можно более короткий срок.
Должностные лица по поддержанию правопорядка не должны применять огнестрельного оружия против людей, за исключением случаев самообороны или защиты других лиц от неминуемой угрозы смерти или серьезного ранения или с целью предотвращения совершения особо серьезного преступления, влекущего за собой большую угрозу для жизни, с целью ареста лица, представляющего такую опасность, сопротивляющегося их власти, или с целью предотвращения его побега и лишь в тех случаях, когда менее решительные меры недостаточны для достижения этих целей. В любом случае преднамеренное применение силы со смертельным исходом может иметь место лишь тогда, когда оно абсолютно неизбежно для защиты жизни.
Нормы и положения о применении огнестрельного оружия должностными лицами по поддержанию правопорядка включают руководящие принципы, которые:
– определяют обстоятельства, при которых должностные лица по поддержанию правопорядка уполномочены носить огнестрельное оружие, и оговаривают разрешенные виды огнестрельного оружия и боеприпасов;
– обеспечивают, чтобы огнестрельное оружие применялось лишь в надлежащих обстоятельствах и таким образом, чтобы можно было бы уменьшить опасность причинения чрезмерного ущерба;
– запрещают применение таких видов огнестрельного оружия и боеприпасов, которые наносят чрезвычайно тяжелые ранения или служат источником неоправданного риска;
– регулируют контроль, хранение и выдачу огнестрельного оружия, включая процедуры, обеспечивающие подотчетность должностных лиц по поддержанию правопорядка за выданное им огнестрельное оружие и боеприпасы;
– определяют предупреждения, которые в соответствующих случаях даются перед выстрелом из огнестрельного оружия».
Я специально подробно привел все требования международного права в отношении применения оружия правоохранительными органами, которые эти органы, как мне представляется, должны были знать наизусть до стрельбы на поражение в Жанаозене.
Это еще один урок Жанаозена.
Урок третий. Общество крайне атомизировано, не солидарно, не сопереживающее.
Оно не гражданское, оно – государственное. Оно, как было и в Советском Союзе, контролируется государством, зависит от государства, боится государства, управляется государством, прямо или косвенно.
В стране несколько тысяч неправительственных организаций, оказывающих услуги, решающих социальные проблемы, только гражданским обществом это не является. Потому что оно не объединяется для защиты прав других граждан, в том числе и от государства.
Несколько месяцев несколько сот человек стояло на площади, борясь за свои права, и кроме нескольких политиков и общественных деятелей, журналистов и правозащитников никому не было до них дела. Только шок от расстрела всколыхнул общество.
Гражданское общество это ответственность не только за себя и свою семью, но и за других. Вот этого общества у нас, к сожалению нет.
Урок четвертый. Юридический.
Почему-то все наши судебные и правоохранительные органы забыли, что при принятии решений, как говорит даже наше собственное законодательство (не буду говорить о международном), надо руководствоваться не только принципами законности (то есть ссылаться на нормы закона), а еще и соображениями разумности и справедливости. Точно так же, как решения по выселению жителей Шанырака близ Алматы, может быть, и были обоснованными с точки зрения закона, но очевидно неразумны и явно несправедливы, решения правовых институтов государства в ходе трудового конфликта в Жанаозене были зачастую неразумны и несправедливы. А несправедливость более остро ощущаемое состояние даже по сравнению с законностью или незаконностью.
Все проведенные в связи с событиями Жанаозене уголовные процессы со всей наглядностью продемонстрировали, что право настолько погребено под политикой, под политической целесообразностью, что о следовании ключевым принципам уголовного правосудия: всесторонности, объективности, полноты, презумпции невиновности, равенства сторон и состязательности, толкования сомнений в пользу обвиняемых вообще говорить не приходится.
Целью правосудия в этих процессах не являлось установление истины и выяснение обстоятельств, а осуждение конкретных людей. Поэтому нам и продемонстрировали, что там, где не хватает доказательств вины, или факты свидетельствуют об обратном, тем хуже для доказательств и фактов. На них просто не обращают внимания.
Это совершенно ненормально, когда только сами следователи, прокуроры и судьи убеждены в виновности осужденных, а подавляющего большинства наблюдателей сложилось впечатление, если уж не о невиновности, то, во всяком случае, о наличии больших сомнений в виновности обвиняемых.
Существование сомнений в обоснованности и справедливости приговоров подрывает остатки доверия к правовым институтам государства, если они еще остались, делает право бесполезным критерием правильного и неправильного.
Урок пятый. О нравственности и безнравственности.
Как бы ни говорили о том, что политика дело грязное, не бывает ни политики, ни общественной жизни, ни человеческих отношений без их оценки с точки зрения моральных и нравственных критериев.
В этой трагедии, помимо проявления настоящих человеческих качеств, мужества, стойкости, было много вранья, предательства и низости, неблагодарности и трусости, подлости и игры на самых низменных человеческих чувствах.
Боюсь, что это крайне тревожный сигнал всему нашему обществу. Об этом надо очень серьезно задуматься, пока сигнал не стал диагнозом.
События в Жанаозене и вокруг него – это одна из самых тяжелых страниц в современной истории независимого Казахстана. И от того, какие уроки извлекут из этого и власть, и общество, зависит очень многое для нынешнего и будущих поколений.
Текст выступления Евгения ЖОВТИСА, использованный им на круглом столе
и переданный им самим для публикации на интернет-сайте КМБПЧиСЗ
