Сумма судебных исков к «Уральской неделе» и журналисту Лукпану Ахмедьярову достигла беспрецедентной цифры 28 миллионов тенге. Это почти 200 тысяч долларов. Похоже, все суды газета и журналист проиграют. Процессы проходят с грубыми нарушениями норм ГПК, – заявляют юристы.
О перспективах этих судебных разбирательств мы попросили рассказать директора западноказахстанского филиала Международного бюро по правам человека и соблюдению законности Павла Кочеткова, который представляет интересы газеты и журналиста Лукпана Ахмедьярова в суде.
Как чиновники газету исками завалили
– Павел Михайлович, сколько всего исков сейчас предъявлено к газете «Уральская неделя» и Лукпану Ахмедьярову?
– Теперь уже пять: бывший прокурор города Уральска Батыр Джасбаев с иском о защите деловой репутации за публикацию статьи «Слежка, прослушка», Тлеккабыл Имашев, бывший начальник управления внутренней политики, за статью «Брат, сват и блат». И три иска по публикации «История повторяется дважды» от руководителя аппарата акимата Таскалинского района ЗКО Бауржана Имашева (однофамилец Тлеккабыла Имашева – авт.), сотрудника финансовой полиции Армана Кожахметова и заместителя акима Теректинского района области Абзала Бралиева.
– Все истцы – чиновники. Чем так обидела их газета и журналист? Напомните, в чем суть претензий?
– Иски от Кожахметова, Бралиева и Имашева появились после того, как в редакцию «Уральской недели» пришел Мухамбет Конеев, житель Сырымского района области, и заявил, что трое этих госслужащих причастны к убийству Оралбека Кужагельдина. Его заявление сотрудники редакции записали на видеокамеру, а Лукпан Ахмедьяров написал статью по рассказу Конеева.
По словам гостя редакции, эти люди 12 лет назад, 6 июня 1999 года, участвовали в похищении и убийстве Кужагельдина. Причем он конкретно указал, кто из них стрелял, кто наносил ножевые ранения. По этому делу было проведено уголовное расследование и вынесен обвинительный приговор в отношении только одного человека.
Конеев же был очевидцем этого преступления и потерпевшим. Ему тоже были нанесены многочисленные ножевые ранения, но он выжил. Погибшего Оралбека сначала оглушили двумя выстрелами из травматики, затем нанесли ножевые ранения, поместили в багажник, причем днем, и увезли в неизвестном направлении. Затем он был обнаружен в лесополосе с многочисленными травмами различной тяжести.
– В ходе суда у Вас была возможность ознакомиться с материалами этого уголовного дела?
– Ходатайство об истребовании уголовного дела было удовлетворено. Но председательствующий судья Бактыгуль Баймагамбетова, несмотря на три заявленных письменных ходатайства, не представила возможности ознакомиться с материалами дела и протоколами судебных заседаний ни истребованного уголовного дела, ни даже гражданского, по которому газета и Лукпан проходили ответчиками. То есть судья лишила меня законного права, которое установлено нормами Гражданского процессуального кодекса Республики Казахстан.
Однако судья сообщила во время судебного процесса, что из обвинительного приговора суда города Уральска следует: истцы участия в нападении на Кужагельдина не принимали, а сами являются потерпевшими.
Газета и автор – ненадлежащие ответчики
– Какие конкретно претензии эти истцы предъявляют к изданию?
– Претензии к формулировке лида статьи, где написано: «Сразу три человека с криминальным прошлым занимают должности в органах власти в Западно-Казахстанской области. Бывших «братков» в нынешних бастыках опознал житель Сырымского района – свидетель громкого убийства 13-летней давности». И к рисунку, который иллюстрирует публикацию. На нем изображен человек в маске, что якобы указывает на двуличность этих людей.
– А разве СМИ несет ответственность за подобные заявления?
– Не несет. Когда источником информации является конкретное лицо, то обязанность доказывания, что эти сведения соответствуют действительности, лежит на этом лице, а не на собственнике газеты или журналисте. В пункте 9 нормативного постановления Верховного суда Республики Казахстан №6 от 18 декабря 1992 года об этом прямо говорится: «Если оспариваемые истцом сведения были воспроизведены СМИ из официальных сообщений, выступлений на собраниях либо из авторских выступлений, идущих в эфир, или получены от информационных агентств, то в соответствии со статьями 50 и 51 ГПК суды могут привлекать к участию в деле в качестве ответчика наряду с редакцией СМИ орган или лицо, явившееся источником такой информации. В этом случае обязанность доказывания, что распространенные сведения соответствуют действительности, возлагается на указанные орган или лицо».
– Получается, никто из правоохранительных органов так и не заинтересовался опубликованными заявлениями свидетеля?
– Это самое странное. Мне не известно, что по отношению к М. Конееву принимаются соответствующие случаю меры. На суде мы спросили приглашенного специалиста, является ли заявление Конеева публичным официальным заявлением о совершении преступления. Нам ответили: «Да». Но это значит, что дело должно сначала расследоваться в уголовно-процессуальном порядке, а потом виновное лицо должно ответить либо за клевету, либо за заведомо ложный донос, либо оно должно расследоваться по вновь открывшимся обстоятельствам. А фактически все крутится вокруг «УН» и Ахмедьярова. Ни надзорный орган, ни правоохранительные органы не хотят заниматься этим делом и проводить проверку сделанного публичного заявления.
– Это как-то официально объясняется?
– Прокуратура пока молчит. Но есть приказ генерального прокурора от 1 октября 2010 года № 60 «Об организации прокурорского надзора за применением законов, соблюдением прав и свобод человека и гражданина в социально-экономической сфере». В частности, в пункте 99 вышеназванного приказа говорится, что «при опубликовании в средствах массовой информации конкретных сведений о совершении коррупционных правонарушений государственными служащими проверять их достоверность с принятием соответствующих мер. По результатам проверок сообщать в средства массовой информации о принятых мерах к восстановлению законности и наказанию виновных лиц, а также информировать Генеральную прокуратуру». Даже сообщения о правонарушениях обязаны проверять, а о преступлениях тем более. Поэтому считаю, это дело должно расследоваться в уголовном порядке, а потом уже могут быть рассмотрены последствия. А на этом процессе телега едет впереди лошади. Причем тут Ахмедьяров, когда есть человек, который обвинил людей в тяжком преступлении?
Девять отводов одному судье
– Как проходит в целом процесс?
– По иску, который рассматривала судья Баймагамбетова, очень тяжело проходил – с многочисленными нарушениями ГПК РК. В течение всего срока рассмотрения дела я так и не мог ознакомиться с протоколами судебных заседаний, как я уже говорил. Судья откровенно препятствовала в этом. Затем привлекла двух специалистов-филологов, потребовав, чтобы они дали свои письменные заключения по разбираемой статье. Но согласно статье 99 ГПК РК у суда нет права требовать письменного заключения специалистов. В письменном виде в суде может быть представлена только экспертиза.
Мы заявили девять отводов судье Баймагамбетовой. Из них три отвода было рассмотрено другими судьями, а остальные отводы рассматривала сама судья, ведущая процесс, и сама же отказала в принятии заявления об отводе, мотивировав тем, что эти доводы не изменились.
– Это нонсенс какой-то, разве судья может сам рассматривать такие заявления?
– Не нонсенс, а открытый судебный произвол. Заявление об отводе писалось на имя председателя суда, и она не имела права рассматривать эти заявления, причем с удалением в совещательную комнату, с выяснением позиции представителя истца и заключения прокурора. Согласно Гражданскому процессуальному кодексу РК заявление об отводе должно рассматриваться либо председателем суда, либо другим судья или судьей вышестоящей инстанции. А тут судья уходит в совещательную комнату и выносит определение об отказе в принятии заявления об отводе самого себя!!!
– Что было предпринято с Вашей стороны?
– Я отправил телеграмму председателю Верховного суда. Спустя две недели на эту телеграмму пришло письмо: моя жалоба на рассмотрение направлена в Западно-Казахстанский областной суд. А 25 октября судья Баймагамбетова вместо оглашения решения суда зачитала определение о возобновлении производства по делу… для рассмотрения десятого отвода. Отвод был рассмотрен судьей Айтуаровой и удовлетворен. Баймагамбетова отведена. Рассмотрение дела финансового полицейского начнется заново.
За что пять «лимонов»?
– На какой стадии находится судебный спор по иску бывшего начальника управления внутренней политики Тлеккабыла Имашева, по которому суд обязал «Уральскую неделю» и Лукпана Ахмедьярова выплатить 5 миллионов тенге?
– Апелляционную инстанцию мы прошли, там решение оставили без изменения. Но решение же абсурдное! Суд признал сведения, опубликованные в статье Лукпана Ахмедьярова «Брат, сват и блат», не соответствующими действительности. А именно, то, что Имашев ранее работал учителем физкультуры, что спустя годы занял должность начальника управления внутренней политики и что является родственником Имангали Тасмагамбетова.
– Так является же…
– То, что чиновник был учителем физкультуры, подтверждают документы, которые г-н Имашев сам в суд и предоставил, – свой послужной список. Потом мы все знаем, что он стал начальником управления. И наконец, в суде он утвердительно ответил на вопрос судьи Чалкарова, что является родственником Имангали Тасмагамбетова. Все эти факты суд признал не соответствующим действительности, а суд второй инстанции оставил это решение без изменений.
Кроме того, в резолютивной части постановления суда говорится о том, что собственник газеты и Ахмедьяров должны принести официальное извинение размером 10 квадратных сантиметров. Это вообще, извините, бред, потому что официальное извинение по гражданским делам такого рода законодательством не предусматривается. По этому иску мы будем подавать кассационную жалобу.
Баймагамбетова рассматривает в отношении газеты уже третье дело и второе в отношении Лукпана Ахмедьярова. В составе суда сменялось три секретаря. Состав суда на заседаниях не объявлялся. Наше право, доверять этому составу или нет, не разъяснялось. В целом, подводя итоги трех судебных разбирательств, можно сказать: всё, что происходит в суде №2 города Уральска, – это открытый судебный произвол.
«Кого хочу – помилую, кого хочу – казню!»
– И на какую сумму сейчас тянут все эти иски?
– Бывший прокурор Джасбаев требует только опровержения. Тлеккабыл Имашев просил 10 миллионов, иск был удовлетворен на 5 миллионов. Кожахметов просит 3 миллиона, Бралиев и Бауржан Имашев просят по 10 миллионов. Итого 28 миллионов тенге в солидарном порядке, то есть по 14 миллионов к газете и журналисту.
– И перспектива, видимо, не вызывает оптимизма?
– Если судить по справедливости и по закону, то перспектива должна быть такая: всем должно быть отказано в удовлетворении исковых требований. Тлеккабылу Имашеву, потому что фактов, не соответствующих действительности и порочащих его честь и достоинство, в статье Лукпана Ахмедьярова нет. Об этом сказано и в двух экспертизах. А по другим искам должно быть отказано, потому что газета и журналист не являются надлежащими ответчиками по этому делу и в соответствии со статьей 26 закона «О СМИ» ответственности за эту публикацию они не несут. Так должно быть по закону. Но у нас все происходит по-другому.
– То есть война с газетой продолжается?
– Война или что-то другое, но устранение любым путем неугодных – это точно.
– Только журналисты свои права защитить не могут или в ЗКО с этим у всех проблемы?
– Ситуация с правами человека в ЗКО стабильно тяжелая. Согласно нашему мониторингу, по количеству обращений на первом месте стоит право на эффективное средство правовой защиты. Формально оно прописано, но добиться его практически невозможно, то есть защитить свои конституционные права с помощью законодательства, с помощью судебной системы, с помощью исполнительной власти. На втором месте в ЗКО стабильно нарушается право на справедливое судебное разбирательство. Таких обращений становится все больше. Реформы, которые сегодня проводятся, эффекта не дают. Суть-то не меняется! Независимость судей прописана, но на самом деле мы знаем: никакой независимости у них нет. Дальше идут жилищные нарушения социальных прав и право на труд. Из 33 наименований вида прав, по которым мы отслеживаем ситуацию, эти направления стабильно занимают «призовые» места.
Что касается права на свободу слова, права на проведение митингов, то они тоже есть только на бумаге. За этот год не припомню ни одного случая, когда бы власти разрешили митинг. Причем если раньше отказывали, придумывая какие-то причины, то сейчас начали отказывать вообще без причин. Как у Некрасова, помните? «Кулак моя позиция, закон мое желание, кого хочу – помилую, кого хочу – казню». Примерно по этому принципу и существуем.
Беседовала Алла ЗЛОБИНА, Уральск
(публикация на интернет-портале «Республика» от 5.1.2012
<http://www.respublika-kaz.info/news/politics/26515>)
