15 октября 2012 г., Лима, Перу
Уважаемые участники рабочего заседания,
В своем выступлении я попробую выдвинуть три тезиса, которые могут восприниматься как спорные или даже провокационные, но без обсуждения которых, как мне кажется, трудно ответить на вопрос, сформулированный в названии этого заседания.
Тезис первый: в большинстве государств Евразии, я имею в виду постсоветское пространство, нет гражданских обществ.
Даже используя Википедию, можно прийти к этому выводу.
Гражданское общество — это сфера самопроявления свободных граждан и добровольно сформировавшихся ассоциаций и организаций, независимая от прямого вмешательства и произвольной регламентации со стороны государственной власти. Согласно классической схеме Д. Истона, гражданское общество выступает как фильтр требований и поддержки общества к политической системе.
Развитое гражданское общество является важнейшей предпосылкой построения правового государства и его равноправным партнером и представляет собой совокупность неполитических отношений и социальных образований (групп, коллективов), объединенных специфическими интересами (экономическими, этническими, культурными и так далее), реализуемыми вне сферы деятельности властно-государственных структур и позволяющими контролировать действия государственной машины.
Среди характеристик гражданского общества:
развитая демократия;
правовая защищённость граждан;
определённый уровень гражданской культуры, высокий образовательный уровень населения;
наиболее полное обеспечение прав и свобод человека;
самоуправление;
конкуренция образующих его структур и различных групп людей;
свободно формирующиеся общественные мнения и плюрализм;
сильная социальная политика государства
многоукладная экономика
большой удельный вес в обществе среднего класса.
И что из этого есть, например, в пяти государствах Центральной Азии. Ничего или почти ничего.
То, что есть вместо гражданского общества, и то не во всех государствах, это немного организованные и структурированные диссидентские группы. Хоть политические партии, хоть правозащитные организации, хоть независимые СМИ. Если нет политического плюрализма и политической системы, предполагающей оппозицию, то политические партии это клубы по политическим интересам. Если общество для власти является объектом, а не субъектом, то общественные организации маргинализированы и практически не влияют на политику и решения властей. Я не имею в виду тысячи социальных общественных организаций, которые под контролем властей с той или иной степенью успешности решают какие-то социальные проблемы. Советские профсоюзы, детские организации и общества инвалидов в СССР тоже решали некоторые проблемы, но их трудно было назвать гражданским обществом.
То есть общество, конечно, есть, а вот гражданского общества нет. С этой точки зрения что могут противопоставить авторитаризму зарождающиеся элементы будущих гражданских обществ в виде оппозиционных политических групп, правозащитных организаций, гражданских активистов и независимых СМИ? Я сознательно включаю сюда оппозиционные политические группы, потому что, с моей точки зрения, пока не произошло политического транзита от постсоветского посттоталитарного государства к демократически развивающемуся все мы, сторонники демократии, верховенства и соблюдения прав человека, по одну сторону баррикад, и политики, и правозащитники, и журналисты, и гражданские активисты.
Отсюда тезис второй. Без политического транзита в государствах Евразии говорить о формировании гражданских обществ не приходится. Власти в этих государствах отвергают саму концепцию общества как субъекта политики, как партнера и оппонента, способного к диалогу и дискуссии. Это концептуальная проблема. А вопрос развития гражданского общества напрямую надо увязывать с политической модернизацией. Тогда на поставленные вопросы надо отвечать следующим образом. Дело не в новых или старых тактиках. Дело в том, что гражданских обществ либо по существу нет ни в каком виде, либо есть отдельные фрагменты, которые находятся в состоянии постоянного выживания с клеймами «иностранных агентов», «врагов народа», западных «агентов влияния» и прочих «признаков», основывающихся на конспирологическом идиотизме советской пропаганды. Поэтому говорить о каком либо сотрудничестве между «патриотами» в лице чиновников и «иностранными агентами», в лице представителей НПО не приходится.
И тезис третий. Наши друзья в международных организациях, правительствах развитых демократических государств, неправительственных организациях должны четко себе представлять, что не стоит рассчитывать на развитие гражданского общества, демократии и верховенства закона в посттоталитарных постсоветских авторитарных государствах. Все они так и будут дрейфовать в сторону авторитаризма или диктатуры той или иной степени жесткости. Понимание этого и может определять стратегию и тактику международного движения за демократию в этой части света. Помочь сохраниться зародившимся отдельным элементам гражданского общества и работать на будущее, когда что-нибудь в этих государствах изменится. Причем изменится только политически…
