Выступление на открытии Седьмой Ассамблеи Всемирного Движения за Демократию, Лима, 14 октября 2012 г.
Госпожа Кэмпбелл, господин Гершман, участники Седьмой Ассамблеи Всемирного движения за Демократию, дамы и господа,
На прошлой 6-ой Ассамблее Всемирного Движения за Демократию я не смог принять участие, поскольку находился в заключении и был освобожден в результате амнистии только в феврале этого года.
Для правозащитника, гражданского активиста, который находится в тюрьме, очень важна поддержка семьи, друзей, соратников и поэтому я благодарен Всемирному Движению за Демократию за поддержку меня и требования к властям Казахстана о моем освобождении, направленным из разных стран мира.
В свою очередь, я хочу использовать эту возможность, чтобы высказать слова поддержки своему другу, одному из руководителей оппозиционной партии «Алга!» Владимиру Козлову, который несколько дней назад был приговорен к 7,5 годам лишения свободы в Казахстане по бездоказательным политически мотивированным обвинениям в разжигании социальной розни и призывах к насильственному свержению власти. Я хочу призвать вас поддержать других оппозиционных политиков, профсоюзных и рабочих деятелей, гражданских активистов, правозащитников, журналистов, которые находятся в тюрьмах многих стран мира за то, что пытались реализовать свои права на свободу, уважение человеческого достоинства, правду и справедливость.
Я – правозащитник и поэтому буду говорить о правах человека, соблюдение которых составляет основу демократического развития.
Несколько лет назад на одной из конференций мне довелось использовать такой тезис: главными врагами концепции прав человека и демократического развития в современном мире являются нефть, газ, геополитические соображения и война с терроризмом. Причем последнее можно рассматривать более широко, как войну с экстремизмом, радикализмом и обеспечение некой достаточно вольно интерпретируемой властями многих государств стабильности.
Первое десятилетие XXI века продемонстрировало, что эти враги побеждают на всех фронтах. Они побеждают во внутренней политике, потому что режимы в большинстве стран, обладающих нефтью и газом, диктаторские или в лучшем случае авторитарные, обычно сильно коррумпированные, используют свои ресурсы для обогащения элиты, удержания власти и максимального контроля над обществом.
Нефть и газ используются во внешней политике как сильный аргумент в международных отношениях, когда речь идет о необходимости хоть в какой-то мере следовать международным обязательствам в области обеспечения прав человека и верховенства закона.
Фактор геополитических соображений позволяет авторитарным властям стран, имеющих важное геополитическое расположение, использовать его как очень важный козырь во взаимоотношениях с демократическими государствами в контексте постоянно ведущейся борьбы за влияние в региональном и глобальном масштабе.
Война с терроризмом, экстремизмом и радикализмом, борьба за обеспечение стабильности в большинстве стран, даже не имеющих таких острых проблем, привела к подавлению инакомыслия, свертыванию гражданских прав и свобод.
Полагаю, что можно говорить не просто об ухудшении ситуации с правами человека во многих странах мира, а о кризисе самой концепции прав человека.
Попробую обосновать этот тезис. Как известно, концепция прав и свобод человека основана на признании их высшей ценностью, на уважении человеческого достоинства.
Используя достаточно упрощенную схему, можно сказать, что реализация концепции прав человека происходит в трех измерениях:
– через законодательство (международное и национальное);
– через институциональное развитие (на международном и национальном уровне);
– через практическое воплощение.
Если мы посмотрим в динамике на состояние этих «измерений», то, боюсь, придем к крайне неутешительным выводам.
Международное право в области прав человека стало правом второго сорта. Международные обязательства в области прав человека стало нормой не выполнять без всяких правовых, политических или моральных последствий.
Множится число погибших журналистов, правозащитников и представителей политической оппозиции, растет число политических заключенных, закрытых газет, разогнанных митингов и демонстраций, преследуемых религиозных общин и просто инакомыслящих граждан.
А большая часть региона бывшего Советского Союза вообще превратилась в анклав, где основные международные принципы прав человека подминаются, превратно толкуются, искажаются или вообще не признаются. В начале 21-го века из старых сундуков истории снова вытаскиваются пропитанные нафталином ссылки на несоответствие концепции демократического развития и прав человека неким национальным особенностям и культурным традициям. Как будто есть народы, которым правда, свобода и справедливость противопоказаны.
При этом все разговоры на данную тему на международном уровне происходят в условиях всеобъемлющей политкорректности.
Многие страны с типично диктаторскими или жестко авторитарными режимами, подписавшие и ратифицировавшие Международные пакты о гражданских и политических правах, об экономических, социальных и культурных правах; конвенции против пыток и о правах беженцев; запрещающие рабство и обеспечивающие права ребенка и много других, не соблюдают большинство положений этих юридически обязывающих документов. И что? И ничего!
Эти страны отчитываются перед Советом ООН по правам человека, получают рекомендации комитетов ООН, специальных тематических механизмов (спецдокладчиков ООН) и продолжают нарушать свои обязательства. При этом еще и периодически указывают другим государствам и международным организациям, что, затрагивая вопрос о правах человека, они вмешиваются во внутренние дела суверенного государства.
Складывается впечатление, что развитые демократические государства и международные организации играют с диктаторскими и авторитарными режимами в своеобразную игру в прятки. Вы делаете вид, что соглашаетесь с нами в вопросах обеспечения прав человека, демократии и верховенства закона, а мы делаем вид, что не видим, как вы нарушаете свои обязательства.
Выработался даже своеобразный политкорректный дипломатический язык документов международных организаций и выступлений официальных представителей, например, ООН, ОБСЕ и др. по вопросам соблюдения прав человека. Сначала говорится о благодарности за сотрудничество, потом – о позитивных признаках устойчивого развития, а потом – об отдельных недостатках, которые никак не воспринимаются как нарушающие общее положительное впечатление.
При этом нужно отметить, что международные договоры по правам человека, имеющие юридическую силу, являются согласно конституциям многих государств частью национального законодательства (внутреннего права), но их всё равно не выполняют.
Нужно искать решение этой проблемы! Либо международные договоры по правам человека являются юридически обязывающими в практическом смысле, и их выполнение имеет какие-либо практические правовые последствия, либо надо признать, что международного обязывающего права в области прав человека попросту не существует. Если не действуют юридически обязывающие международные нормы, то и не имеет смысла даже говорить о политических или моральных обязательствах государств в области прав человека.
В условиях нигилистического отношения многих государств с диктаторскими или авторитарными режимами к международным обязательствам в области прав человека нет особого смысла говорить о несоответствии национальных законодательств международным стандартам.
Мы очень часто и много говорим об отдельных репрессивных положениях тех или иных законов в тех или иных государствах.
Особенно это касается законодательства в области свободы слова и выражения мнения, свободы совести и религии, свободы объединения, свободы мирного собрания, передвижения, защиты частной жизни и многого другого, в частности, тех разделов законодательства, которые подверглись особой атаке в ходе борьбы с терроризмом, экстремизмом, радикализмом, «борьбы за стабильность».
Однако всё это частности, говорить нужно о концептуальной порочности законодательства целого ряда стран мира, начиная с их конституций. Особенно это наглядно видно на примере законодательства ряда постсоветских государств бывшего СССР.
В законодательстве этих государств явно просматривается приоритет интересов государства над правами и свободами человека. Принципы «гражданину разрешено всё, что не запрещено законом, властям запрещено всё, что прямо не разрешено законом» реализован в законодательстве и на практике как раз наоборот. Человек, гражданин каждый раз должен доказывать, что у него есть право и находить в законе подтверждение запрета представителю власти действовать нарушающим права образом.
Я не вижу никакого смысла в попытках улучшить концептуально порочное законодательство. Либо государство признает, что целью законодательства является обеспечение и защита прав и свобод человека, и исходя из этого создает и реформирует свое внутреннее право, либо мы занимаемся созданием «потемкинских деревень» и покраской фасадов.
Такая же ситуация складывается и с институциональным развитием. Необходимо перестать делать вид, что однопартийные парламенты, спецслужбы, осуществляющие тотальный контроль над гражданами, правоохранительные органы, защищающие интересы правящей элиты – это нормально.
В авторитарных политических системах при концептуально порочном с точки зрения защиты прав и свобод человека законодательстве трудно рассчитывать на независимый суд, систему сдержек и противовесов, и верховенство закона. Ну и, конечно, трудно рассчитывать на благоприятную для прав человека правоприменительную практику.
Я прекрасно понимаю, что ответы на большинство поставленных мною вопросов лежат в политической сфере, в области политического развития разных стран. И влиять на это политическое развитие очень сложно, особенно с учетом большого количества серьезных вызовов, с которыми сталкивается человечество.
Но мне кажется, что всё равно надо сопротивляться, не давать авторитарным режимам подменять понятия, разрушать идеалы, размывать выстраданные человечеством идеи и концепции прав человека.
Независимо от географии, ментальности, расы, пола, возраста такие основополагающие фундаментальные ценности, как ПРАВДА, СВОБОДА и СПРАВЕДЛИВОСТЬ, должны продвигаться и поддерживаться.
ПРАВДА – как общечеловеческая ценность, проистекающая из права получать и распространять любую информацию, за редким исключением той информации, которая является призывом к насилию или прямо оскорбляет мораль и нравственность. Это свобода говорить и слушать, писать и читать, это право выбора на основе разнообразной и правдивой информации, а не смесь откровенной демагогии, перемешанной с ложью.
СВОБОДА – как выстраданное человечеством право человека быть свободным от угнетения и принуждения, от насилия и унижения его человеческого достоинства. От диктаторов и узурпаторов, от единственно верных учений и монополии на истину. Это свобода объединяться и собираться, участвовать в общественной жизни. Это свободный человек по сути, а не на бумаге.
СПРАВЕДЛИВОСТЬ – как право человека на справедливый судебный процесс и независимое и беспристрастное правосудие. Это справедливое распределение и пользование ресурсами и возможностями. Это верховенство закона и равенство всех перед законом.
Всё это избитые истины, но сколько их не «бей», они не перестанут быть идеалами, о них не перестанут мечтать миллионы людей, независимо от цвета кожи, места рождения или исторических различий.
Демократия это не состояние, это – процесс. И все вышеперечисленное это необходимые составляющие «ингредиенты» этого процесса.
Иногда мне кажется, что всё или почти всё надо начинать сначала. Но потом я думаю, что надо не начинать, а просто продолжать. Продолжать говорить на черное, что оно черное, на белое, что оно белое, что дважды два четыре, что свобода либо есть, либо то, что есть это несвобода. Говорить простым и понятным языком, говорить и действовать с верой в то, что говоришь.
Альтернативы этому для демократического развития, с моей точки зрения, просто нет.
Спасибо за внимание.
