* * *
Кривые линии следствия
Правозащитник Евгений Жовтис, присутствующий на процессе в Актау с первого дня в качестве наблюдателя от Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности, поделился с корреспондентом «j» своими наблюдениями. «Картина жутковатая, потому что если почитать обвинительное заключение, то я еще раз могу сказать, что со времен Андрея Януарьевича Вышинского ничего подобного не видел», – говорит известный юрист.
Вина Соколовой – в правильных расчетах?
Но прежде правозащитник дал свою оценку участию в процессе свидетеля Соколовой.
– Показания Соколовой были для меня известны, потому что они, по существу, прояснили всю ситуацию. Соколова, когда к ней обратились рабочие по поводу применения взаимных отраслевых коэффициентов и коэффициентов за вредность, начала изучать этот вопрос. А именно – как эти коэффициенты применяются в других отраслях. То есть она, будучи юристом, просто проверяла, что говорит по этому поводу законодательство, что берется за базовую величину, на которую умножаются коэффициенты, берется ли эта базовая минимальная зарплата или берется текущая позиция по той зарплате, которую сейчас получает человек.
Вот это был главный для нее вопрос. И она искала различные материалы по этому поводу. И в результате она пришла к мнению, что законодательство не запрещает, а наоборот, поощряет применение этих коэффициентов к текущим тарифным ставкам. Она даже привела в своих показаниях примеры из химической отрасли или, например, привела соглашение из Карагандинской области, где региональная комиссия точно таким же образом применяла эти коэффициенты. На основе исследований она составила таблицу, продемонстрировав, что если сравнивать с тем, как это делается там, то сотрудникам «Озенмунайгаза» и «Каражанбасмунайгаза» не доплачивают. Свои исследования она отдала рабочим. Более того, она еще и направила целый ряд запросов и в Министерство труда и социальной защиты и в другие ведомства на предмет того, чтобы ей разъяснили, как это правильно делать.
Обсуждение этого вопроса состоялось 13 мая 2011 года на так называемой межведомственной рабочей группе, которую посетили представители областного акимата, а также представитель Минтруда и соцзащиты, который, кстати, тоже допрашивался в пятницу. На том совещании работодателя не было, то есть он вообще не присутствовал. Это было, напомню, 13 мая 2011 года, а в 20 числах Соколову уже арестовали. Дальше она уже ни в чем не участвовала. Когда ей задавали вопрос, в частности, адвокат со стороны Аминова спросил, не считает ли она, что составленная ею справка с таблицей стала в том числе причиной событий 16 декабря 2011 года, Соколова справедливо высказала удивление, заявив, «какое я и эта таблица имеют отношение к тем событиям». То есть можно сказать, что если кто-то требует повышения зарплаты, потому что он считает, что его нынешняя зарплата несправедлива, а потом что-то происходит, то его тоже можно обвинить в том, что он разжигал социальную рознь.
И второй момент. Когда Соколовой задали вопрос по поводу того, продолжает ли она считать, что ее расчеты были правильными, то она ответила, что считала их все время правильными, но сейчас придерживается точки зрения Генеральной прокуратуры. Всем хорошо известно, на каких условиях Соколова была отпущена из-под стражи – на условиях деятельного раскаяния. Единственное, в чем она должна была признаться, что ее расчеты были неверны. Хотя, какое отношение правильность ее расчетов должна была иметь к событиям и их трагическому завершению, было совершенно непонятно. В целом надо отдать должное Соколовой. Она продемонстрировала, что она умная, порядочная и высокопрофессиональная женщина.
Я как специалист по профсоюзной деятельности, а по первой специальности экономист, да к тому же прошедший все необходимые практики в области труда и его оплаты, могу сказать, что она дотошно изучила этот вопрос. Несмотря на то, что ее точка зрения была все-таки не принята в Минтруда и соцзащиты, которое посчитало, что это неправильно, я все-таки придерживаюсь ее точки зрения и считаю, что Соколова в своих расчетах и доводах была права и убедительна. Понятно, что подобное отражение интересов рабочих и помощи им в правовом смысле никаким образом не должно рассматриваться как разжигание социальной розни.
Владимир Иванович Козлов поблагодарил ее за ответы и за ее позицию. Однако Соколова была поставлена в те самые условия, которые были выдвинуты перед ней генпрокуратурой.
Кривые линии следствия
В этом деле есть две линии. Линия номер один – это линия политической партии «Алга!». По существу, следствие в обвинительном заключении пытается доказать, что сама по себе оппозиционная деятельность может рассматриваться как криминальная. Если говорить на основании обвинительного заключения, то речь идет о том, что была создана ОПГ. Под ОПГ в обвинительном заключении понимается партия ДВК, превратившаяся позднее в «Алгу!». Потом там же говорится, что партия ДВК была по нескольким причинам чуть ли не закрыта. То есть строится некий смысловой контекст о том, что существует некая ОПГ, которая была создана для подрыва основ конституционного строя, его свержения. И вот эта линия проходит лейтмотивом через все обвинительное заключение. При этом доказательства, а если хотите рассуждения на эту тему, меня потрясают, потому что они очень похожи на то, о чем я читал в профессиональной литературе о процессах 30-х годов. Об этом повествовалось на легендарном процессе Синявского и Даниэля, где тоже были разговоры о том, что они порочат советский строй. Там также речь шла о том, что подсудимые подрывали основы строя, что они порочили действующий строй, порочили государство, выезжали за границу и там распространяли информацию, что существовали СМИ, которые все это делали.
Такое ощущение, что те, кто писал обвинительное заключение, никогда не читали Конституцию, согласно которой гарантируется политическое и идеологическое многообразие в Казахстане. Такое ощущение, что сама по себе оппозиционная деятельность, которая предусматривает критику власти хоть внутри страны, хоть за рубежом и негативное к ней отношение, а также желание прийти к власти считается неким криминализованным поведением. Поэтому вся эта линия движется так, чтобы ее каким-то образом дотянуть до событий 16 декабря 2011 года.
Вторая линия – это линия трудового конфликта, который начался с требований рабочих о повышении зарплаты путем применения других коэффициентов. Потом пошли забастовки, которые были признаны незаконными, потом увольнения, потом люди вышли на площадь, стояли там почти 7 месяцев; их проблемы власти не решали, были голодовки, в конце концов, все закончилось трагедией 16 декабря. Вот эта линия, которую следователи тоже там описывают, считая, что приезды в Мангыстау в поддержку бастующих рабочих Козлова, Атабаева, Мамая, Абилова, Косанова, Аспандияровой и других – все это было направлено на подстрекательство и разжигание социальной розни. И потом эти две линии искусственно, с моей точки зрения, пересекаются на дате 16 декабря, пытаясь нарисовать причинно-следственную связь, что если бы все приезжающие не говорили рабочим, что они правы, и если бы рабочие не смотрели телеканал К+, то ничего бы не было. Представляете? Я не думал, что, живя в ХХI веке, буду наблюдать такой низкий уровень аргументации.
Публикация в интернет-издании Guljan.org от 20.08.2012
<http://www.guljan.org/ru/news/komments/2012/August/2444>
* * *
Евгений Жовтис: «Ну очень творческий подход обвинения!»
Расчеты Натальи Соколовой были верными, а спор нефтяников могли решить работодатели и чиновники. К таким выводам приходят юристы, наблюдающие за скандальным процессом в Актау по делу Владимира Козлова, Серика Сапаргали и Акжаната Аминова.
«Мы все больше убеждаемся: нет никаких причинно-следственных связей между помощью, которую оказывали нефтяникам политики и общественные деятели, и тем, что случилось 16 декабря в Жанаозене. Обвинительное заключение следователей – сплошной творческий подход», – так прокомментировал «Республике» ход судебного процесса известный правозащитник Евгений Жовтис.
– Я по первому образованию экономист и хорошо знаю вопросы труда и заработной платы, – сказал Евгения Александрович после заседания суда. – Сейчас уже понятно, что происходило во время трудовых конфликтов нефтяников. Обычный трудовой спор, в котором не было понимания. Я даже не буду рассуждать: правильный или нет расчет Соколовой. Он правильный. Существовала проблема с базой для применения двух коэффициентов – отраслевого и регионального (или по-другому «за вредность»). Спор заключался в том, что является базой для их применения: минимальная базовая зарплата или текущая ставка? Из-за этого возник конфликт. Будучи юристом, Соколова пыталась проконсультировать нефтяников. Она изучила законодательство, но не найдя там ничего, начала пользоваться аналогиями. Нашла их в химической промышленности на карагандинских предприятиях и выяснила: такие аналогии есть, и они не противоречат закону. Соответственно такого рода консультации она давала рабочим. Нефтяники, конечно, стали требовать от работодателя применять эти коэффициенты правильно, чтобы это повышало их заработную плату.
Правозащитник подчеркнул: когда рабочие требуют зарплату, то не обязательны даже консультации юриста. Они могут просто считать: их зарплата не соответствует их труду. Или могут считать: на их предприятиях воруют, а их топ-менеджеры получают гораздо большую, чем они, зарплату. «Это вопросы обычные, социальные, тем более Жанаозен – город достаточно депрессивный с точки зрения социальной инфраструктуры», – сказал Евгений Жовтис.
Еще на один важный момент обращает внимание директор Международного Бюро по правам человека и соблюдению законности: профсоюз, который начал поднимать вопросы заработной платы, был создан рабочими, то есть это был не официальный профсоюз.
– Официальный больше был на стороне работодателя. Возник конфликт. Началась забастовка. Ее признали незаконной, потом арестовали Соколову (мне не очень понятно, за что?). С этого момента проблемы нарастали как снежный ком. Нефтяники выдвинули свои знаменитые требования, а работодатели стали действовать жесткими методами, – сделал расклад Евгений Жовтис. – Соколова сказала: примирительной комиссии так и не было создано, была рабочая группа. Такое ощущение, что работодатели и чиновники, н смотря на то, что они утверждают, на самом деле ничего не сделали, чтобы разрешить этот спор даже в рамках существующего трудового кодекса. Более того, ничего не сделала местная власть, которая обязана была вмешаться, потом что столько людей лишилось работы. Был трудовой конфликт, в котором существовало пусть непонимание, пусть неправильный расчет, но это та проблема, которую можно было решить в рамках переговоров. Вместо этого начали использовать силовые методы решения. Уволенные рабочие естественно выпали из трудового спора.
Ничего по существу не сказали и свидетели стороны обвинения, которые выступили в суде после юриста Соколовой, считает правозащитник.
– Весь день мы слушали о том, как зарождался конфликт. Наблюдали за тем, как пытались себя обелить те, кто в первую очередь относится к топ-менеджерам: они предпринимали какие-то шаги, разговаривали с нефтяниками… При этом бросали намеки, что если бы не «К-плюс» и не политики и общественные деятели, то они бы конфликт разрешили. Учитывая, как они его решали, я, так понимаю, имелось в виду, они бы «додавили» этих рабочих. Ну а поскольку нефтяников поддержали, они не смогли это сделать. Вот смысл всего. Это вывод, который прямо вытекает из их логики.
Правозащитник говорит: в течение трех заседаний он тщетно пытается найти причинно-следственную связь между поддержкой рабочих со стороны (прямой, косвенной или просто моральной) и трагическими событиями в Жанаозене.
– Те, кто писал обвинительное заключение, про такое понятие, как международная солидарность трудящихся вообще слышали? – недоумевает Евгений Жовтис. – Никакой причинно-следственной связи между тем, что кто-то кого-то поддержал и событиями 16 декабря, куда активно пытается подтянуть подсудимых сторона обвинения, нет. Прокурор вчера на суде сказал невероятную вещь: «Обвинительное заключение – это творческий вывод следствия». Вот вам и весь ответ.
– Если говорить серьезно, то обвинительное заключение предполагает, как минимум, три принципиальные вещи, – напомнил юрист. – Первое: установление фактов, обстоятельств того, что произошло. Пока мы наблюдаем только предположения и очень большой родной степной узын-кулак. Второе: нужно установить причинно-следственные связи, что в этих обстоятельствах деятельность вот этих лиц привела к таким последствиям. Это нужно четко доказывать. И третье: то, что называется субъективной стороной преступления или виной, умыслом. То, что подсудимые имели цель, что все закончится именно так, как закончилось. Ничего из этого мы не услышали. Кроме «очень творческого подхода» стороны обвинения.
Записала Алла ЗЛОБИНА, Актау (интернет-портал «Республик» 21.08.2012
<http://www.respublika–kaz.info/news/politics/24789>)
