Процесс над тремя «разжигателями социальной розни» (в Уголовном кодексе Казахстана «разжигание» входит в блок «Преступлений против мира и человечества») должен стать по замыслу незримых сценаристов завершающей вехой всех судебных процессов, последовавших после жанаозенских беспорядков 16 декабря 2011 года. Уже по первым двум дням слушаний можно понять, что крайними за жанаозенские события власти решили назначить политическую оппозицию, при этом наблюдатели на суде считают, что больше всего достанется именно Владимиру Козлову, в то время как остальные имеют шанс избежать реального тюремного заключения.
День первый – обвинительное заключение и дух 37-го года
«Подрыв безопасности страны», «разжигание социальной вражды», «насильственный захват власти», «деструктивная деятельность», «свержение конституционного строя», «разрушение политических основ», «конспирация», «заграничные кукловоды», «организованная преступная группировка», и бесконечное склонение слова экстремизм и экстремистский. Все эти штампы, словно пришедшие из процессов Вышинского, и стали основой обвинительного заключения в отношении трех общественных деятелей.
Первые два дня судебного «процесса века», 16 и 17 августа, в принципе подтвердили, что и так было понятно – все дело «поджигателей» политически мотивированно от и до, а у следствия помимо логики отсутствует какая-либо внятная доказательная база. Все это можно было видеть и по реакции журналистов и наблюдателей, в том числе и зарубежных
Двое из представших перед судом – Владимир Козлов и Акжанат Аминов – обвиняются по трем статьям: Создание и руководство организованной преступной группой или преступным сообществом; Возбуждение социальной, национальной, родовой, расовой или религиозной вражды; Призывы к насильственному свержению или изменению конституционного строя либо насильственному нарушению единства территории Республики Казахстан. У Серика Сапаргали на одну статью меньше – убрали организованную преступную группировку.
Собственно судебные слушания начались с ходатайства защиты Владимира Козлова о переносе процесса в связи с тем, что обвинительное заключение, состоящее из 1354 страниц, было вручено политику накануне судебного заседания. Ознакомиться с таким обвинительным массивом за один день невозможно физически, притом что по закону минимально отведенный срок для ознакомления составляет три дня. Однако же судья, господин Мырзабеков, который был обязан поинтересоваться, когда подсудимый его получил, это сделать «забыл». Последовавший за этим отвод судье результата не принес – судья остался прежним, поскольку другой судья, рассматривавший ходатайство об отводе, господин Нагашибаев, поддержал версию прокуратуры: обвинение хотели вручить 11 августа, однако Козлов сам отказался. И действительно, Владимир Иванович отказался принимать заключение в знак протеста – как выяснилось, прокурорам, которым передали 62 тома уголовного дела и обвинительное заключение, хватило одного дня для ознакомления со всеми материалами.
Кстати, позже судья отклонит еще одно ходатайство – проверить присутствующих в зале прокуроров на скорочтение.
Еще одним поводом для возмущения стал «языковой вопрос». Хотя материалы следствия изначально составлялись на русском языке, потом, якобы по причине огромного количества свидетелей, говорящих только на казахском, его перевели на государственный и в таком виде передали в суд. Из-за того, что Владимир Козлов так и не освоил государственный язык в должной мере, также как и его защитник, суд вынужден был предоставить им переводчиков. Но, похоже, что уровень их знания госязыка не ушел далеко от знания его Козловым, что неоднократно были вынуждены признать все стороны. По той же причине казахская и русская версии показаний могли иметь кардинальные отличия, а адвокаты подсудимых, во время зачитывания резюме обвинительного заключения, пришли к предположению, что в деле имеется два заключения – настолько сильны были отличия в обоих языковых вариантах.
Но все эти проблемы и рядом не стояли с тем фурором, который вызвало обвинительное заключение, представленное Комитетом национальной безопасности – органом, проводившим следствие.
Даже зачитывание его выжимки заняло три часа. Хотя, если убрать все клише, приведенные в начале материала, от него по сути ничего не остается. И в итоге вся вина, обвиняемых в преступлениях «против мира и человечества», свелась к тому, что они:
1). Поддержали требования забастовщиков (так же эти требования посчитал законными и президент Назарбаев, так что по прокурорской логике, на него тоже следовало бы завести дело по статье «Разжигание социальной розни»).
2) Раздавали бастующим зарегистрированные газеты «Голос республики» и «Взгляд», а также якобы листовки, происхождение которых неясно.
3) Принимали участие в конференциях за рубежом, на которых пытались дискредитировать казахстанские власти.
4) Получали указания от беглого банкира Мухтара Аблязова, ставшего врагом государства № 2 после беглого зятя президента Рахата Алиева.
Разве что практически каждое предложение было выстроено на предположениях следствия и «сталинских штампах», так что выходило, что «преступники» уже с момента создания движения Демократический выбор Казахстана (2001 год) были нацелены на свержение конституционного строя, для чего проводились «экстремистские» конференции, издавались «экстремистские» газеты, организовывались встречи с представителями зарубежья для дискредитации власти Казахстана, незаконно проводили сбор подписей, совершив еще ряд подобных «экстремистских» деяний, и все это год от года под боком спецслужб.
Один из основных моментов обвинения (судя по частоте его упоминания) зиждется на том, что «экстремистская группировка», созданная беглым банкиром Аблязовым, постоянно и на всех уровнях дискредитирует казахстанские власти и создает ей негативный имидж, и все это при «росте благосостояния народа».
Даже невзирая на то, что подсудимым светит серьезный срок, те не могли сдержаться от улыбок, слушая вменяемые им обвинения. «Вы что творите?!» – не смог удержать эмоций присутствовавший на процессе оппозиционный политик Булат Абилов, когда речь зашла о планировании подсудимыми и членами их группировки взрыва парламента РК.
Однако прокурор продолжал вываливать все новые и новые обвинения. Под раздачу попал и депутат Европарламента Пол Мерфи, который раз посетил Жанаозен и выступил перед рабочими. Следствие установило, что он, попав под влияние Мухтара Аблязова, также призывал публично к захвату власти и изменению конституционного строя РК. аздвалР
Раздавали нефтянникамРР
Неоднократно по ходу дела всплывало название «экстремистского» спутникового телеканала К+, вошедшего в сетку вещания на территории ряда соседних стран, включая Украину, Кыргызстан и Азербайджан. Мнение следствие такого: канал К+ побуждает людей к негативным деяниям.
Словно руководствуясь принципом Геббельса, заявившего «Чем абсурднее ложь, тем легче в нее верят» следствие являло публике одно предположение за другим, не сильно заботясь, есть ли тому подтверждение.
Чтобы стало понятней, о чем идет речь, вот еще характерных высказываний, взятых из обвинения.
«Акжанат Аминов создал преступную группировку, в которую вошло 991 человек» – все как один рабочие, которые не соглашались прекратить забастовку.
«Серик Сапаргали, сомневаясь во внешней и внутренней политике страны, выступил в Алматы перед собравшимися против присоединения Казахстана к таможенному союзу».
«Экстремистская ОПГ Козлова под прикрытием радикальной партии Алга направлена на подрыв конституционного строя посредством возбуждения социальной розни, сопряженной с негативной оценкой власти» – еще один пример из обвинения, сконструированного в основном из подобных фраз.
Несмотря на абсурдность обвинений, на вопрос судьи о его признании, А.Аминов ответил утвердительно, С.Сапаргали признал частично одну статью, и только Владимир Козлов отказался признавать «того, чего нет». Из этого можно предположить, что велся торг, и главной мишенью следствия является именно Владимир Козлов.
День второй – свидетели обвинения отходят от версии следствия
На следующий день удалось допросить троих свидетелей обвинения. Все трое выглядели замыслом представить предысторию жанаозенской трагедии и связать ее с деятельностью подсудимых. Однако если такой замысел и был, то осуществился только наполовину.
Бывший руководитель теперь уже печально известного предприятия «Озенмунайгаз» Кийкбай Ешманов, демонстрируя феноменальные возможности своей памяти, на протяжении двух часов рассказывал о то и дело происходящих в его регионе забастовках, начиная с 2008 года! При этом, он значительно облегчил работу толмачу, который делал перевод с текста по всей видимости его показаний, данных на предварительном следствии, разве что с некоторыми добавлениями. Только в одном месте произошел сбой, так как свидетель упомянул, что в Жанаозен приезжал «присутствующий здесь Булат Абилов», который днем ранее вернулся в Алматы.
Конечно, экс-руководитель подымал роль своего работника Акжаната Аминова, охарактеризовав его как постоянного забастовщика, но не более того. «Кто стоял за ними, кто поддерживал? Я думаю – это поддержка оппозиционных партий» – вот, по сути, его единственная фраза, высказанная против подсудимых. И еще К.Ешманов посетовал, что не успел реализовать свой план по организации на производстве политического департамента. «Раньше у нас все смотрели «Хабар», «Казахстан-1», а теперь все смотрят К+».
Следующим выступил вице-министр труда Биржан Нурымбетов, посещавший Жанаозен для встреч с экспертами по вопросу установления коэффициента оплаты труда. Он подтвердил свой профессионализм, увлеченно рассказав о том, как устанавливаются и как внедряются те самые производственные коэффициенты. Рассказал он, что на такой встрече он виделся и с подсудимым Сапаргали, который активно обсуждал коэффициенты, и даже вместе с вице-министром пришел к единому заключению, что руководитель предприятия просто обязан был разъяснить своим рабочим сложную систему оплаты труда. Больше ничего криминального за Сериком Сапаргали вице-министр припомнить не мог.
Наконец, показания заместителя руководителя Мангистауской области Амангельды Айткулова (который сам ныне подсудимый) дали не так уж и много. В период забастовки он в своем кабинете встречался с некоторыми оппозиционными политиками, пытаясь найти выход из кризиса.
«Я думаю, они воспользовались забастовкой в своих политических целях», – пожалуй, единственная фраза, высказанная им против подсудимых. И еще то, что после отъезда оппозиционеров забастовка не прекратилась, по его мнению – тоже их вина.
Зато в ходе слушаний в полной версии обвинительного заключения всплыл более чем любопытный разговор, который может объяснить многое в случившейся трагедии.
Оказалось, что экс-директор «Озенмунайгаза» Ешманов передал телефонный разговор Амангельды Айткуловым с бывшим акимом Жанаозена Ораком Сарбопеевым: «Давай зачистим завтра площадь, не бзди, у нас есть двести полицейских».
Амангельды Айткулов на вопрос Владимира Козлова: был ли такой разговор, предложил, чтобы Ешманов сказал ему эти слова в глаза, однако тот уже успел уйти.
Судья потребовал привести на следующее заседание Ешманова и провести в суде очную ставку с Айткуловым, после чего объявил перерыв до понедельника.
* * *
Конечно, можно сколько угодно потешаться над обвинением, из каждой строки которого веет провинционализмом и отсутствием здравого смысла. Однако сами по себе тенденции страшны: если обвинение будет поддержано судом, тогда каждое неодобрительное замечание в отношении властей – это экстремизм и разжигание социальной розни, просмотр спутникового телеканала и чтение оппозиционных газет – экстремизм и разжигание, не говоря об участии в забастовке – это экстремизм и разжигание по определению.
При этом я нисколько не утрирую. Буквально два дня назад голодовка жителей рухнувшей новостройки в Караганде была пресечена местными властями через угрозу привлечь всех ее участников по статье «разжигание социальной розни».
В пятницу же, когда в Актау продолжение слушаний еще не началось, в элитном пригороде Алматы, произошел очередной бой между спецназом и исламистами. Судя по тому с какой периодичностью последние дают о себе знать, ситуация давно вышла из-под контроля. Пока чекисты сражаются с «экстремистами» из «Алги» и защищают политическое поле от демократической оппозиции, появились совершенно иные противники режима, как это уже было в Узбекистане. И эта, новая оппозиция не проводит конференций, не собирает подписей, не пытается дискредитировать руководство страны, даже не участвует в забастовках. Видимо, именно то, чего властям и было нужно.
