Очередное сообщение в Комитет ООН против пыток будет направлено после решения Генеральной прокуратуры, если та, подобно нижестоящим органам, не отреагирует на полицейский произвол в отношении семьи Оглы, проживающей в Алматы.
В конце прошлого года Бюро сообщало об том, что сразу несколько членом одной семьи подверглись пыткам в Жетысуском РУВД г. Алматы. (см. «Утюг им в помощь»). Тогда алматинские стражи порядка перешли собственные грани, и, особо не опасаясь последствий, включили в список инструментов для выбивания показаний швейную иглу и утюг.
Не так давно в Алматы начался суд, но отнюдь не в отношении полицейских. Перед судом предстал глава семьи Оглы, которого обвиняют в совершении убийства.
Подарок к Рождеству
Незадолго до Нового года, 21 декабря, полицейские Жетысуского РУВД принесли семье Оглы своеобразный предрождественский «подарок» — подвергли многочасовому допросу с зашкаливающим пристрастием супружескую пару и их двоих сыновей.
Романа Оглы, старшего из семьи, полицейские забрали в 6 часов утра и, доставив в районное отделение полиции, потребовали написать объяснительную по поводу, что он делал 8 декабря, когда произошло убийство некоего гражданина Иванова. Вероятно, в усмотрении связи между задержанным и покойным мог сыграть свою роль и этнический фактор – оба являются цыганами.
Явно, что написанное Романом не укладывалось в выстроенную стражами порядка схему, так как экзекуция, растянувшаяся для Оглы-старшего на несколько дней, последовала незамедлительно. Другие члены его семьи попали под «пресс» несколькими часами позже, уже за свой отказ давать требуемые показания в отношении мужа и отца.
Как пишет Роман Оглы в своем заявлении в Коалицию НПО против пыток, вначале полицейские действовали вполсилы – сковав ему руки наручниками, стали избивать, чередуя кулаки с надеванием на голову полиэтиленового пакета. Требование оставалось прежним: взять на себя вину, иначе «или в тюрьму, или при попытке к бегству мы тебя застрелим», пишет он.
Через семь или восемь часов издевательств в комнату пыток стали заходить и другие сотрудники полиции, при этом, как указывает Р.Оглы, «каждый издевался и пытал как умел». По всей видимости, умели они многое, т.к. после избиений и удушений полицейские сходили за железным штырем, на который натянули презерватив…
Примерно в час дня в здание РУВД привезли и других членов семьи – жену и двоих сыновей, которых Роман узнал по голосам – все находились где-то рядом.
«Услышав это, я потерял голову, я не знал как помочь, я был привязан наручниками к стулу. Под давлением сотрудников полиции и угрозой моей семье я взял убийство на себя, хотя этого не совершал», — пишет Роман Оглы.
Вполне логично, что их крики могли разноситься по всему зданию: в отличие от Оглы-старшего пытать их стали без кулачных прелюдий, сразу по жесткому.
Казахстанское международное бюро по правам человека получило заявления от детей Оглы, а также фотографии последствий допросов. Хуже всех почему-то пришлось младшему из сыновей – Арсену. Все его тело по сути одно большое доказательство пережитого: кроме того, что в плечи втыкали иглы, а запястья рук молодого человека прижигали зажигалкой, тем не менее, он отказывался давать показания против своего отца. Тогда полицейские сходили за утюгом…
Вечером женщину и сыновей отпустили, так и не добившись от них нужной информации. А Романа оставили.
На следующий день стражи порядка подобрели и принимали самое непосредственное участие в протокольной работе: измученный Оглы-старший под диктовку оперов писал как совершал убийство, куда выбросил нож. Так как очков у него не было, и по словам задержанного, он не очень грамотен, полицейские проявляли свою любезность, подсказывая ему что писать и где ставить подписи.
Уже на следующий день Романа повезли на экспертизу, где у него зафиксировали побои, ушиб головы и ушибы шеи. Однако на его просьбу проверить боли в животе, последовал отказ. «Здесь не частная лавочка», — заявил ему эскулап. Отклонили и вторую просьбу – отвести в челюстно-лицевую хирургию, так как во рту у Романа была рваная рана. На сей раз сослались на нехватку времени.
По какой-то причине, может быть из опасения прокурорской проверки, полицейские вывезли Романа Оглы из РУВД и приковали его к железной кровати в каком-то частном доме, откуда его по необходимости доставляли к следователю.
За это время полицейские проявили определенное рвение, и в руках у них оказалась справка, что все вышеперечисленные повреждения Роман Оглы получил накануне своего попадания в РУВД.
Несмотря на то, что обращения по факту зверств сотрудников правоохранительных органов были направлены в Управление собственной безопасности ДВД и в районную прокуратуру, как от членов семьи Оглы, так и от Коалиции НПО против пыток, оба органа посчитали, полицейские действовали в рамках – и закона, и морали, отказав в возбуждении уголовного дела.
Кульбиты следствия всплыли на суде
Суд в отношении Романа Оглы идет уже несколько месяцев. В отношении остальных никаких действий, невзирая на то, что факты применения пыток более чем очевидны. Так что следующий этап – инициирование судебного иска в отношении действий полицейских и бездействия надзорных органов.
О том как проходили судебные заседания в специализированном межрайонном суде по уголовным делам г.Алматы под председательствованием судьи Аргинбаевой рассказал адвокат обвиняемого Серик Сарсенов:
«Дело приостановлено, потому что назначена экспертиза. Но при этом, ни одного доказательства, отвечающего требованиям достоверности и допустимости, подтверждающего виновность, не имеется. Все показания, где он в кавычках признается в совершении убийства – все они получены незаконно, в том числе с нарушением его конституционного права на защиту и на свободу», – негодует адвокат, перечислив целую серию нарушений, допущенных следствием, которые выскользнули из сферы внимания суда. Взять хотя бы его «явку с повинной», о которой написано ранее, или то, что первую ночь он провел в клетке без какого-то процессуального оформления.
По словам Сарсенова, во время суда Роман Оглы давал подробные показания: как пытали, кто пытал, в каких кабинетах пытали. Когда он написал заявление о применении пыток, его даже не опросили.
«В ходе предварительного следствия мы заявляли: представьте нам на опознание тех лиц, которые подвергали его пыткам. Мы говорили: давайте проведем проверку показаний на месте, он покажет кабинеты, в которых его держали, в которых его били, покажет клетку. Давайте проведем опознания полицейских, которые его допрашивали, которые применяли пытки, до того как они будут допрошены судом. Суд отказывает. Как это понимать?», — говорит адвокат.
Нарушив нормативное постановление Верховного суда, согласно которого заявление о применении пыток должно рассматриваться самим прокурором и он должен принимать процессуальное решение: отказать или возбудить уголовное дело, и районный, и городской прокуроры передали дело в ДВД, на работников которого поступила жалоба, и ничего не проведя, они отказали в возбуждении уголовного дела.
Со стороны следствия есть вроде бы неопровержимые доказательства: признания обвиняемого, кровь потерпевшего, обнаруженная на его одежде, и найденный нож, с помощью которого было совершено убийство.
Однако, как заметил адвокат, «одежда убитого надлежащим образом не изымалась с места происшествия – она должна быть должным образом запакована, опечатана – всего этого не делалось. Одежда моего подзащитного – то же самое».
Причем полицейские, прибыв домой к Оглы, вначале выспросили в какой одежде он был в тот злополучный день, а затем, изъяв эту одежду, обнаруживаются мазки крови, причем везде — на кофте, на куртке.
«Где же логика и здравый смысл? Мой подзащитный две недели хранит эту одежду, ходит в ней, вместо того, чтобы избавиться? Вот почему мы говорим, что эту кровь могли нанести сознательно, чтобы искусственно создать доказательство виновности», — убежден Сарсенов.
Похожая история с ножом. Вначале Романа Оглы привозят ночью к месту, где он якобы выкинул нож, он указывает на двор одного дома, а после видеофиксации его очередных признательных показаний все почему-то идут ко двору на другой улице, и тут оперативники прекращают съемку, ссылаясь на темное время суток и возвращаются в районное управление полиции.
Следующим утром его вновь привозят к последнему указанному им дому, но уже без составления процессуальных документов. Тем же вечером оперативники уже самостоятельно приезжают на это место, делают осмотр двора и находят нож.
Последнее слово за ООН?
Пока остается слабая надежда на Генеральную прокуратуру, будет ли от нее реакция. Если нет – то последняя возможность для Романа Оглы добиться реагирования на его дело — обратиться в Комитет ООН против пыток, где на рассмотрении находится уже десяток дел из Казахстана.
«Я уверен больше чем на 50 процентов, что в Комитете ООН против пыток примут решение в пользу заявителя. Единственно, что я не знаю какие там материалы в уголовном деле и какие показания давал Роман Оглы. Но в любом случае никакие показания не оправдывают сам факт применения пыток, к тому же таких изощренных. Полное средневековье… еще бы дыбу использовали», – возмущается Юрий Стуканов, адвокат, который готовит сообщение в Комитет ООН против пыток от имени Оглы-старшего.
Уже по одному тому факту, что сообщение находится в стадии подготовки, хотя ответ от Генпрокуратуры еще не пришел, у самого адвоката, наверное, также как и у Романа Оглы, мало веры в то, что можно добиться справедливости в родном отечестве.
ИСТОЧНИК:
«Голос свободы Центральной Азии»
