16 сентября в Алматы состоялась рабочая встреча представителей правозащитных организаций из четырех стран-членов Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), а именно Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и России. Основная тема повестки дня была такова: насколько влияет на ситуацию с правами человека в центрально-азиатских государствах их членство в межправительственной организации, в которой доминируют два самых сильных игрока – экономически продвинутый, но политически жестко консервативный Китай и путинско-медведевская Россия, резко деградировавшая в политико-правозащитном отношении с 2000 года.
Поскольку круг правозащитных «болевых точек» очень широк, то и общий разговор по ходу выступлений отчасти сместился от сообщений о законодательных «перлах» и конкретных случаях политических репрессий к вопросу о праве на политическое убежище и свободе от принудительного возвращения в страну исхода, где беженцу грозят пытки, а иногда и смертная казнь.
Кыргызстан: тайные расправы и явное очковтирательство
Кыргызстан – единственная страна в центрально-азиатском регионе, которой удалось обеспечить регулярную сменяемость власти по вполне советским единицам времени – пятилеткам. Первый президент Аскар Акаев правил три пятилетних срока, два первых срока будучи демократом, а на третий съехал в диктаторы и к концу пятилетки был свергнут; второй президент Курманбек Бакиев стал проявлять диктаторские замашки с самого начала и к концу пятого года был свергнут; разорвать порочный круг попыталась временный президент Роза Отунбаева, обещавшая уйти из политики после президентских выборов в конце этого года, и скорее всего, она выполнит свое обещание и создаст политически важный прецедент.
Однако на ситуации с правами человека сменяемость власти по-кыргызски отражается слабовато. Делегаты из Кыргызстана Аида Байжуманова (ОО «Граждане против коррупции») и Азиза Абдырасулова (ОФ «Кылым шамы», что переводится как «Свеча времени») привели ряд фактов того, как начиная примерно с 2005 года, кыргызстанская Служба национальной безопасности взяла за правило время от времени заявлять о захвате очередной группы террористов. Причем, подобные заявления всегда делались за несколько дней до проведения саммитов ШОС, а после их завершения арестованных могли даже отпустить на свободу в связи с отсутствием улик, указывающих на их причастность к терроризму. Кыргызстанские правозащитники привели конкретные примеры того, как невинных людей смогли вытащить из-под обвинения лишь благодаря вмешательству самих правозащитных организаций.
Также, по мнению Аиды Байжумановой, влияние ШОС отразилось на обращении кыргызских властей с узбекскими беженцами, искавшими убежище в соседней стране в связи с репрессиями после Андижанских событий весны 2005 года. Тогда власти Кыргызстана в нарушение Конвенции о статусе беженцев выдали «на родину» пятерых узбеков, и если бы не вмешательство международных организаций – эта практика была бы продолжена.
Еще одна крайне неприятная тенденция в рамках борьбы с терроризмом: теперь спецслужбы могут даже не арестовывать человека, а просто застрелить его и тайно захоронить, при этом абсолютно никак не мотивируют использование оружия. Могут случайно сжечь чей-то дом – опять же в рамках борьбы с терроризмом, а закон о противостоянии терроризму и экстремизму не предусматривает каких-то материальных выплат случайным пострадавшим.
– Это всё последствия создания ШОС и проявления его идеологии, – резюмировала услышанное российская участница встречи Елена Рябинина, руководитель программы «Помощь беженцам из Центральной Азии» общественного комитета «Гражданское содействие». – А еще это своеобразный пиар спецслужб для демонстрации своих мнимых успехов перед обществом. К тому же в соглашениях ШОС есть такой пункт: общие подходы в борьбе с терроризмом и экстремизмом. И эти общие подходы мы видны во всех странах – это пиар силовиков и создание атмосферы страха в обществе.
Слева направо: Аида Байжуманова, Наргис Зокирова, Азиза Абдырасулова.
Таджикистан: пытки, провокации, странные законы и указы
– За годы после окончания гражданской войны, в которой исламисты были вроде бы разбиты, страна тем не менее стала гораздо более религиозной, – констатировала директор таджикского Бюро по правам человека и соблюдению законности Наргис Зокирова. – Власть же в лице президента Рахмона и его окружения из среды бывших победителей в гражданской войне, уцелевших от послепобедных зачисток в собственной среде, очень боится роста исламизации, но с другой стороны, сама же его поощряет.
При этом, в своей репрессивной практике власти активно расправляются как с действительно идейными фундаменталистами, так и со случайно попавшими в жернова простыми людьми. А в отдельных случаях за исламиста и террориста норовят выдать независимого от местной власти журналиста, объективно рассказывающего в зарубежных СМИ (в таджикистанских масс-медиа этого делать невозможно) о том, как именно в стране борются с терроризмом и исламизмом.
Наргис Зокирова рассказала о идущем сейчас в Душанбе процессе над журналистом Уринбоем Усмоновым, таджикистанским корреспондентом Узбекской службы BBC. В мае этого года он был арестован Министерством национальной безопасности (МНБ) после выхода его интервью с деятелями запрещенной партии «Хизб ут-Тахрир». На основании этой публикации журналисту предъявили обвинение в принадлежности к подрывной организации, пытками от него добились «чистосердечного признания». Однако активные протесты международных и местных правозащитных организаций, публикации об этом деле в зарубежных СМИ несколько охладили пыл таджикских силовиков, и теперь обвинение Усмонову переквалифицировано на более мягкую статью о «недонесении» (по-видимому, на героев злополучного интервью).
А вот другой случай с пытками и «Хизб ут-Тахриром»: по обвинению в принадлежности к этой организации органы МНБ арестовал женщину, явно не имевшую, как считают правозащитники, отношения к запрещенной партии, также к арестованной применялись жестокие пытки. Но когда адвокату ТБПЧ с большим трудом удалось добиться встречи с арестанткой, то она заявила ему, что действительно является членом «Хизба» и даже пыталась агитировать адвоката вступить в эту партию. Однако такого рода «прямота и смелость» не только не ухудшили положения обвиняемой, а даже наоборот – не передавая дела в суд, ее выпустили на свободу по амнистии.
Говоря о таджикских законодательных изысках, правозащитница рассказала о принятом в стране законе, вводящем ответственность родителей за религиозное воспитание детей, а также о президентском указе, обязавшем всех таджикских студентов, обучающихся в арабских странах, немедленно вернуться на родину. (Злые языки немедленно внесли уточнение, что на самом деле подразумеваются не все арабские страны, а только те из них, в которых недавно произошли революции или происходят революционные волнения.)
Китай, Россия, далее везде: в черный список – и не пущать!
Известный российский исследователь новейшей истории Центральной Азии, координатор центрально-азиатских программ московского правозащитного центра «Мемориал» Виталий Пономарев охарактеризовал как «очевидный и непреложный факт» дурное влияние ШОС на положение с правами человека во всех странах-членах, включая и саму Россию. По его словам, в РФ и в центрально-азиатских странах широко распространилась практика отказа зарубежному журналисту или правозащитнику в возможности посетить страну на основе того, что его фамилия включена в некий список «пособников» террористов или сепаратистов. Причем, списков этих никто не видел, а мотив попадания в него чаще всего очевиден – контакты с кем-либо из «подрывных элементов» в стране или в эмиграции.
Так, сотруднику Норвежского Хельсинкского комитета Ивару Дале в аэропорту Пекина аннулировали въездную визу, ранее беспрепятственно полученную в посольстве КНР в Осло, при этом на вопрос о причине запрета ему заявили: «Вы нарушили законы Кыргызской республики». Какие именно и как он их нарушил, а главное – причем здесь Китай, не сказали, но сам Ивар связывает запрет с фактом своей встречи в Стамбуле с лидером уйгурской эмиграции Рабигой Кадыр и публикацией статьи по уйгурской проблеме в Синьцзяне, написанной по материалам той встречи.
У российских правозащитников имеются сведения о случаях, когда наложенный на кого-либо запрет посещать Китай автоматически распространяется на въезд того же лица в Кыргызстан, Казахстан, Узбекистан и Россию, В связи с этим возникает резонное предположение о существовании некоего нигде не опубликованного соглашения между правительствами этих стран по линии ШОС. Это подозрение усиливается «списочным» мотивом недавнего убийства в Узбекистане правозащитника Алишера Салипова, которому незадолго до гибели удалось заполучить некие файлы с ШОС-овскими списками «плохих людей». После убийства Салипова из его квартиры бесследно исчез системный блок его компьютера с теми самыми файлами.
Россия: самое безопасное место для беженца – тюрьма
В своем выступлении упомянутая выше Елена Рябинина продолжила тему списков, но теперь уже не «опасных иностранцев», а «экстремистских организаций», за принадлежность к которым в различных регионах России (Казань, Челябинск etc.) людей то и дело сажают в тюрьму. Также г-жа Рябинина подняла тему экстрадиции политических беженцев из России, где они ищут убежища или возможности выехать в Европу. При этом правозащитница отметила в текущем году некоторое улучшение в том плане, что по «делам о сообщничестве» стало больше условных приговоров, чем в предыдущие годы приговоров к реальным срокам. Также и по делам о депортации у российских правозащитников иногда стало возможно добиться судебного решения об отмене оспариваемого правозащитниками решения о депортации беженца, арестованного полицией или ФСБ.
Другое дело, что спецслужбы воспринимают такие решения судов как корпоративное оскорбление, в связи с чем известны случаи, когда человека, освобожденного судом, вскоре похищают и выдают в страну исхода безо всяких юридических обоснований. Каких-либо внятных комментариев по поводу таких исчезновений добиться невозможно, в лучшем случае работники одного ведомства (естественно, на основах конфиденциальности) кивают на другое ведомство. А еще российские правоохранители в приватном разговоре с правозащитниками иногда делают намеки на то, что на российской территории среднеазиатские коллеги сами «решают вопрос» со своими гражданами – и пускай себе, а российским силовикам нет резона вникать в эти «разборки между азиатами».
В связи с этим Елена Рябинина отметила такой странный парадокс, что в России для политического беженцев из Центральной Азии иногда самым безопасным местом является СИЗО, откуда его точно не похитят.
Слева направо: Виталий Пономарев, Елена Рябинина, Валентин Гефтер.
Россия и весь регион: создадим альтернативный ШОС!
Говоря о проблеме унификации внутреннего законодательства стран-членов ШОС, директор российского общественного Института прав человека Валентин Гефтер отметил такое противоречие, что некоторые государства входят не только в ШОС, но и в европейское правовое пространство, а остальные в него не входят. Какая при этом может быть унификация законодательства, моно только догадываться.
Также г-н Гефтер поставил вопрос о необходимости создания анти-ШОСа, точнее – альтернативного ШОСа, который объединил бы правозащитные организации стран-членов ШОС. Московский правозащитник обозначил навскидку три главных пункта, против чего нам следует объединяться и с чем бороться:
● экстрадиции и похищения политических беженцев между странами-членами ШОС;
● запреты на въезд в одни страны-члены ШОС по запросам других стран, существование «черных списков»;
● преследования самих правозащитников наряду с преследованиями тех людей, кого правозащитники защищают.
– Для начала было важно, – предложил Валентин Гефтер, – запустить общий для России и стран Центрально-азиатского региона постоянно действующий проект по мониторингу ситуации, осуществляемый в каждой из стран ответственным координатором из числа действующих правозащитников.
Казахстан: положение тяжкое, но рук не опускаем
Казахстанские участники встречи – сотрудники Бюро по правам человека рассказали коллегам о текущей ситуации в своей (нашей) стране. Заместитель директора КМБПЧиСЗ и координатор совместного с УВКБ проекта «Правовая помощь беженцам» Денис Дживага рассказал о недавнем судебном процессе по выдаче 29-ти узбекских беженцев, предотвратить которую правозащитникам, к сожалению, не удалось.
За коротким столом справа – Денис Дживага и Роза Акылбекова; за длинным столом третий слева – автор данной статьи.
Исполняющая обязанности директора КМБПЧиСЗ Роза Акылбекова рассказала о приговорах, вынесенных в 2009-2010 годах Е.Жовтису и Р.Есергепову, А.Садыкову и Е.Нарымбаеву, а теперь вот и Н.Соколовой, апелляция которой как раз в эти дни начали рассматривать в Мангистауском областном суде. И ещё о систематических отказах политзэкам в условно-досрочном освобождении, о передаче уголовно-исполнительной системы из Минюста в МВД, о репрессивных законопроектах и многом другом.
– После осуждения директора нашей организации Евгения Жовтиса наша страна стала другой страной, чем была прежде, – грустно констатировала Роза Акылбекова. – Если власти захотели и смогли посадить на четыре года человека с таким международным авторитетом, а посадив, столь упорно не выпускают его даже на УДО, то совершенно ясно, что точно так же они смогут поступить и с любым из нас, и с любым человеком с улицы, который обратится к нам за защитой.
Однако казахстанские правозащитники отнюдь не считают своё дело безнадёжным и продолжают делать то, что делали всегда – собирать, анализировать и систематизировать информацию о нарушениях прав человека, выступать с заявлениями по конкретным нарушениям и действиям властей, защищать неправосудно осужденных, вступать с диалог с властями где только они на это готовы, вести просветительскую работу.
А для правозащитных организаций государств-членов ШОС, помимо их непосредственной деятельности внутри своих стран, на повестке дня остаётся определённая координация действий, и проявление солидарности с коллегами из соседних стран, вышедших из одной шинели бывшего СССР.
Андрей СВИРИДОВ, редактор сайта КМБПЧиСЗ
