Уважаемые участники конференции!
Разрешите поблагодарить организаторов за предоставленную возможность поучаствовать [заочно. – Ред.] в данном мероприятии и поделиться с вами рядом соображений о тенденциях и перспективах защиты прав человека в современном мире.
Несколько лет назад на одной из конференций мне довелось использовать такой тезис: главными врагами концепции прав человека и демократического развития в современном мире являются нефть и газ, геополитические соображения и война с терроризмом. Причем последнее можно рассматривать более широко – как войну с экстремизмом и радикализмом за обеспечение стабильности, достаточно вольно интерпретируемой властями многих государств.
Первое десятилетие 21 века продемонстрировало, что эти враги побеждают на всех фронтах. Они побеждают во внутренней политике, потому что режимы в большинстве стран, обладающих нефтью и газом, диктаторские или в лучшем случае авторитарные, обычно сильно коррумпированные, использующие ресурсы своих стран для обогащения элиты, удержания власти и максимального контроля над обществом.
Нефть и газ используются во внешней политике как сильный аргумент в международных отношениях, когда речь идет о необходимости хоть в какой-то мере следовать международным обязательствам в области обеспечения прав человека и верховенства закона.
Фактор геополитических соображений позволяет авторитарным режимам стран, имеющих важное геополитическое расположение, использовать его как серьезный козырь во взаимоотношениях с демократическими государствами в контексте постоянно ведущейся борьбы за влияние в региональном и глобальном масштабе.
Война с терроризмом, экстремизмом и радикализмом, борьба за обеспечение стабильности в большинстве стран, даже не имеющих таких уж острых проблем в этой сфере, привела к подавлению инакомыслия, свертыванию гражданских прав и свобод.
Полагаю, что можно говорить не просто об ухудшении ситуации с правами человека во многих странах мира, а о кризисе самой концепции прав человека. Попробую обосновать этот тезис.
Как известно, концепция прав и свобод человека основана на признании их высшей ценностью, на уважении человеческого достоинства. Используя достаточно упрощенную схему, можно сказать, что реализация концепции прав человека происходит в трех измерениях:
– через законодательство (международное и национальное);
– через институциональное развитие (на международном и национальном уровне);
– через практическое воплощение.
Если мы посмотрим в динамике на состояние этих «измерений», то боюсь, придем к крайне неутешительным выводам.
Как известно, международное законодательство в области прав человека начинается с Всеобщей Декларации прав человека, формально не имеющей юридической силы, но от этого не становящейся менее значимой. Это законодательство состоит из Международных пактов о политических и гражданских правах, из сотен конвенций ООН, МОТ и т.д., содержащих договорные юридические обязательства стран-членов ООН и региональных организаций. Но на деле в большинстве постсоветских стран международное законодательство в области прав человека представляет собой законодательство «второго сорта». Если договора в области безопасности или экономического сотрудничества все-таки принято выполнять, то невыполнение обязательств по договорам в области прав человека стало нормальной практикой в наших странах. Речь идет о неисполнении юридических обязательств, не говоря уже о политических!
При этом все разговоры на эту тему на международном уровне происходят в условиях всеобъемлющей политкорректности. Многие страны с типично диктаторскими или жестко авторитарными режимами, подписавшие и ратифицировавшие пакты о гражданских и политических правах, об экономических, социальных и культурных правах, конвенции против пыток и о правах беженцев, запрещающие рабство и обеспечивающие права ребенка и много других конвенций, не соблюдают большинство положений этих юридически обязывающих документов. И что? И ничего!
Эти страны отчитываются перед Советом ООН по правам человека, получают рекомендации Комитетов ООН, специальных тематических механизмов (спецдокладчиков ООН) – и продолжают нарушать свои обязательства. При этом еще и периодически указывают другим государствам и международным организациям на то, что затрагивая вопрос о правах человека, они-де вмешиваются во внутренние дела суверенных государств. Подобные дискуссии проходят даже в ОБСЕ, где все 56 государств являются участниками Московского документа 1990 года, в котором признается экстерриториальность прав человека!
Складывается впечатление, что развитые демократические государства и международные организации играют с диктаторскими и авторитарными режимами в своеобразную игру в прятки. Вы делаете вид, что с нами соглашаетесь в вопросах обеспечения прав человека, демократии и верховенства закона, а мы делаем вид, что не видим, как вы нарушаете свои обязательства.
Выработался даже своеобразный политкорректный дипломатический язык документов международных организаций и выступлений официальных представителей, например, ООН, ОБСЕ и др. по вопросам соблюдения прав человека. Сначала говорится о благодарности за сотрудничество, затем о позитивных признаках устойчивого развития, а потом об отдельных недостатках, которые никак не воспринимаются как нарушающие общее положительное впечатление.
ОБСЕ, осуществляя мониторинг выборов в Республике Казахстан на протяжении почти 15 лет, каждый отчет начинала словами, что наша страна сделала важный шаг на пути к международным стандартам свободных и справедливых выборов. Правда, каждый отчет заканчивался выводом, что выборы в РК пока еще не соответствуют международным стандартам, но шаги в этом направлении сделаны. Я посчитал по отчетам ОБСЕ: наша страна сделала как минимум 7 (семь!) важных шагов, однако не совсем понятно, почему же мы так и не сдвинулись с места, и в 2010 год – год нашего председательства в ОБСЕ – вступили с однопартийным парламентом.
Полагаю, что подобных примеров сотни и тысячи из разных стран мира. При этом нужно отметить, что международные договоры по правам человека, имеющие юридическую силу, согласно конституциям многих государств являются частью национального законодательства (внутреннего права), но их все равно не выполняют.
Нужно искать решение этой проблемы! Либо международные договоры по правам человека являются юридически обязывающими в практическом смысле и их выполнение имеет какие-либо практические правовые последствия, либо надо признать, что международного обязывающего права в области прав человека попросту не существует. Если не действуют юридически обязывающие международные нормы, то и не имеет смысла даже говорить о политических или моральных обязательствах государств в области прав человека.
Несколько лет назад я выступал в качестве эксперта на слушаниях в Конституционном совете РК, я сослался на ряд положений документов ОБСЕ, и один из членов КС задал мне вопрос: являются ли положения документов ОБСЕ юридически обязывающими? Когда я ответил, что документы ОБСЕ юридической силы не имеют, член КС с удовлетворением отметил: «Ну, тогда за их невыполнение ничего не будет».
В условиях нигилистического отношения многих государств с диктаторскими или авторитарными режимами к международным обязательствам в области прав человека нет даже особого смысла говорить о несоответствии национальных законодательств этих стран международным стандартам.
Мы очень часто и много говорим об отдельных репрессивных положениях тех или иных законов в тех или иных государствах. Особенно это касается законодательства в области свободы слова и выражения мнения, свободы совести и религии, свободы объединения, свободы мирного собрания, передвижения, защиты частной жизни и многого другого разделов законодательства, которые подверглись особой атаке в ходе борьбы с терроризмом, экстремизмом и радикализмом. Однако всё это – частности, говорить нужно о концептуальной порочности с точки зрения обеспечения прав человека всего законодательства целого ряда стран мира, начиная с их конституций.
Особенно это наглядно видно на примере законодательства ряда постсоветских государств бывшего СССР. В законодательстве этих государств явно просматривается приоритет интересов государства над правами и свободами человека. Принцип «гражданину разрешено всё, что не запрещено законом, властям запрещено всё, что не разрешено законом» реализован в законодательстве и на практике с точностью до наоборот. Человек и гражданин каждый раз должен доказывать государству, что у него есть право и находить в законе подтверждение запрета представителю власти действовать нарушающим права образом.
Я не вижу никакого смысла в попытках улучшить такое концептуально порочное законодательство. Либо государство признает, что целью законодательства является обеспечение и защита прав и свобод человека, и исходя из этого создает и реформирует свое внутреннее право, либо мы занимаемся созданием «потемкинских деревень» и покраской фасадов.
Такая же ситуация складывается и с институциональным развитием. Необходимо перестать делать вид, что однопартийные парламенты, защищающие интересы правящей элиты правоохранительные органы, осуществляющие тотальный контроль над гражданами спецслужбы – это нормально.
В авторитарных политических системах при концептуально порочном с точки зрения защиты прав и свобод человека законодательстве трудно рассчитывать на независимый суд, систему сдержек и противовесов, верховенство закона. И конечно, трудно рассчитывать на благоприятную для прав человека правоприменительную практику. Но мне кажется, что всё равно надо сопротивляться, не давать авторитарным режимам подменять понятия, разрушать идеалы и размывать выстраданные человечеством идеи и концепции прав человека.
Независимо от географии, ментальности, расы, пола и возраста людей такие основополагающие фундаментальные ценности, как ПРАВДА, СВОБОДА и СПРАВЕДЛИВОСТЬ, должны продвигаться и поддерживаться.
ПРАВДА – как общечеловеческая ценность, проистекающая из права граждан получать и распространять любую информацию, за редким исключением той информации, которая является призывом к насилию или прямо оскорбляет мораль и нравственность. Это свобода говорить и слушать, писать и читать, это право выбора на основе разнообразной и правдивой информации, а не смеси откровенной демагогии с ложью.
СВОБОДА – как выстраданное человечеством право человека быть свободным от угнетения и принуждения, от насилия и унижения человеческого достоинства. Свобода от диктаторов и узурпаторов, от «единственно верных» учений и их монополии на истину. Это свобода объединяться и собираться, участвовать в общественной жизни. Это свободный человек по сути, а не на бумаге.
СПРАВЕДЛИВОСТЬ – как право человека на справедливый судебный процесс и независимое и беспристрастное правосудие, это и верховенство закона, и равенство всех перед законом, это и справедливое распределение ресурсов и возможностей.
Всё это избитые истины, но сколько их не избивай, они не перестанут быть идеалами, о них не перестанут мечтать миллионы людей независимо от цвета кожи, места рождения или исторических различий.
Иногда мне кажется, что всё или почти всё надо начинать сначала. Но потом я думаю, что надо не начинать, а просто продолжать. Продолжать говорить на черное, что оно черное, на белое – что оно белое, что дважды два – четыре, что свобода либо есть, либо ее нет, и тогда то, что есть – это несвобода. Говорить простым и понятным языком, говорить и действовать с верой в то, что говоришь.
Альтернативы этому для правозащитников, с моей точки зрения, просто нет.
Евгений ЖОВТИС, основатель и директор КМБПЧиСЗ,
с сентября 2009 г. неправосудно осужденный на 4 года лишения свободы
и отбывающий срок в колонии-поселении ОВ 156/13
г. Усть-Каменогорска
На снимке: Роза Акылбекова – справа
на трибуне конференции, Евгений Жовтис –
слева на телевизионном эжкране
