Освещая согласно своему профилю разнообразные проблемы безопасности человеческой жизни, специализированной газете «Без опасности» не следует замыкаться в тематическом окоёме тех лишь опасностей для жизни и здоровья людей, что исходят от стихийных бедствий и техногенных катастроф. Ничуть не меньше, а то и гораздо больше угроз для человека исходит от других людей, движимых преступными намерениями.
А уж когда преступление против личности совершилось, перед обществом и государством встаёт целый ряд проблем, которые наиболее обще можно сгруппировать примерно так:
– выявление и наказание преступников, при котором очень важно, чтобы выявлены были истинные виновники и наказаны соразмерно тому, что совершили, в то время как ошибочно попавший под подозрение невиновный ни в коем случае не был наказан за то, чего не совершал;
– защита пострадавших от криминальных действий, компенсация понесённого ими материального и морального ущерба, социальная реабилитация пострадавших (другая грань проблемы – исправление и социальная реабилитация осуждённых преступников, насколько она вообще возможна для тех или иных категорий правонарушителей).
22 февраля
А тремя недлями раньше, 1 февраля
Сам факт выпуска этого доклада, а в ещё большей степени – изложенные в нём сведения, обобщения и рекомендации государственным органам и международным организациям, совершенно естественно увязываются и с вышеупомянутым Днём поддержки жертв преступлений, и с обозначенной в начале статьи проблемой безопасности человеческой жизни. Причём в данном случае угроза жизни и здоровью людей исходит даже не от уличного криминала или организованной преступности, а от преступников в погонах, действующих как бы от имени государства, и это гораздо страшнее любого «криминала снизу».
Долго время казахстанский Уголовный кодекс не знал такого состава преступления, как пытки, и виновных в них полицейских, до- знавателей и следователей, сотрудников исправительных учреждений можно было уличить только в превышении власти, что тоже непохвально, но как бы прощается по принципу «не ошибается только тот, кто ничего не делает». Теперь же, благодаря многолетним усилиям правозащитных организаций, в УК РК введена специальная статья 347-1 («пытки и жестокое обращение»), предусматривающая серьёзное наказание для виновных.
Само слово «пытка» вызывает ассоциации с чем-то крайне архаичным – кнут, дыба или «испанский сапог», застенки опричников или инквизиции (не позже конца XVIII века), а если даже и с недавним прошлым, то преимущественно с подвалами НКВД или гестапо, то есть что-то историческое и сугубо политическое. Между тем самые настоящие пытки сплошь и рядом практикуются «здесь и сейчас» в самых обыкновенных полицейских участках, райотделах и горотделах полиции. Причём целью истязателей является выбивание признательных показаний не по каким-то политическим заговорам, а по самым обычным преступлениям, иногда и вовсе бытового характера, что особенно поражает в конкретных историях, описанных в докладе правозащитников.
Основным побудительным мотивом пыток в полиции является неумение и нежелание полицейских добросовестно исполнять свои обязанности – искать следы преступления и улики, анализировать доказательства. Куда проще добиться признания как «царицы доказательств» (хотя законодатель давно отказался от этого порочного принципа вплоть до противоположной крайности в судах, когда категорическое непризнание подсудимым своей вины трактуется как «избранный им приём защиты» и не принимается во внимание).
Однако простое стремление полицейских обеспечить повышение раскрываемости – это только один пласт, едва ли не самый безобидный. Есть ведь и другие пласты, когда истязателям не просто безразлично, на кого повесить «висяк», а очень даже небезразлично: выбивая признание у заведомо невиновного, они отнюдь не бескорыстно выводят из-под удара истинных преступников. Не будем забывать и о химически чистом садизме, когда силовики бьют и уродуют попавших в их руки людей просто ради удовлетворения своих садистских наклонностей.
Последний вариант ещё больше подходит к другому ареалу применения пыток – к местам лишения свободы, куда поступают люди уже осуждённые, у которых вроде бы нет смысла выбивать новые признания. Но у сотрудников исправительных учреждений в ходу другой мотив для жестокостей – поддержание внутренней дисциплины среди контингента. Однако в конкретных пыточных делах, рассматриваемых в правозащитном отчёте-2010, этот резон никак не проходит.
Во-первых, если закон допускает применение сотрудниками колонии резиновой дубинки как средства пресечения побега или бунта зэков, то уж никак не до смерти (случай в колонии посёлка Кушмурун как предмет судебного процесса в Аулиекольском районном суде Костанайской области). И уж явно не в плане заталкивания этой самой дубинки в задний проход жертвы с разрывом кишечника (случай в колонии посёлка Заречный как предмет судебного процесса в суде города Капчагая Алматинской области).
Во-вторых, в обоих случаях потерпевшие, одного из которых забили дубинками насмерть, а другого сделали инвалидом на всю оставшуюся жизнь, просто не успели нарушить режим содержания, поскольку пытать их начали прямо в ходе приёма новоприбывших с этапа, что в этих колониях было, судя по всему, обычной практикой.
Сейчас на скамье подсудимых в Аулиеколе – пятеро сотрудников колонии, а в Капчагае – четверо сотрудников и пятеро заключённых из состава т.н. секции правопорядка – странного пережитка не то из времён Соловков и Беломорканала, не то из фашистских концлагерей, в коих наряду с эсэсовцами зверствовали камерные полицейские «капо» из числа уголовников-арийцев. Кстати, судя по многим жалобам, поступающим в правозащитные организации, нередко избиения и пытки новоприбывших зэков имеют целью заставить их подписать заявление о вступлении в этот самый СПП.
По поводу двух громких судебных процессов добавим, что доведение этих дел до суда было крайне непростым делом, осуществлённым благодаря упорству и настойчивости в одном случае Костанайского областного филиала Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности, в другом – Общественной наблюдательной комиссии по Алматинской области, и в обоих случаях – поддержке областных прокуратур.
Вообще же казахстанские правозащитные организации в 2010 году зафиксировали 263 обращения от граждан с жалобами на пытки и жестокое обращение (для сравнения: в
Коалиция НПО против пыток продолжает свою деятельность по формированию политики «нулевой терпимости» к применению пыток в Казахстане, по минимизации, а затем и полному искоренению пыток, по приведению законодательства Республики Казахстан в соответствие с международными нормами и стандартами.
Андрей Свиридов
Публикация в специализированной по тематике ЧС газете «Без опасности»
№ 2 (198) за 15.02.2011
