20 февраля в Алматинском городском суде прошло рассмотрение частной жалобы адвоката Жанары Балгабаевой – защитника арестованного редактора газеты «Трибуна» Жанболата Мамая на вынесенное 11 февраля решение Медеуского районного суда № 2 об избрании меры пресечения в виде следственного ареста на два месяца.
Редактор оставлен под арестом, газета прекращает выход
Защита арестованного журналиста добивалась изменения этой самой меры пресечения хотя бы на подписку о невыезде или освобождения под залог, указывая на допущенные судом первой инстанции нарушения действующего уголовно-процессуального законодательства. В частности, этот суд пренебрёг такой нормой УПК, как соразмерность запрошенной следователем меры пресечения масштабу выдвинутых против Мамая обвинений, а также представленными суду поручительствами известных в стране журналистов и правозащитников.
В суде второй инстанции всё это повторилось один к одному: в ходе рассмотрения в закрытом режиме частной жалобы адвоката его все доводы снова были проигнорированы, а арестованный редактор оставлен под арестом.
Однако были и различия процедурного характера: если в районном суде разрыв между назначенным временем начала рассмотрения на 15:30 и моментом вынесения решения в 23:30 составил полные восемь часов, то в городском суде аналогичный разрыв между назначенным временем 15:20 и реальным 16:30 – всего лишь чуть более часа.
Ещё одно различие между судами состояло в том, что девять дней решения суда терпеливо ожидали 10 человек, а девять дней спустя в здании горсуда собралось не менее 50 человек. В ходе совместного ожидания начала судебного процесса в вестибюле горсуда прошла публичная акция в защиту Жанболата Мамая и других политических заключённых в Казахстане.
Плакат с фотографиями арестованного Жанболат Мамая и семерых ранее осуждённых и уже отбывающих сроки гражданских активистов развернул известный блогер Асхат Берсалимов (на фото – справа), которого поддержал представитель Союза журналистов России (СЖР) и Международной федерации журналистов (IFJ) Тимур Шафир (на фото – слева).
Также со словами поддержки арестованного редактора и всех ранее осуждённых блогеров и активистов выступили известные в Казахстане журналисты Гульжан Ергалиева и Амиржан Косанов. Их активно поддержали руководители общественного фонда «Журналисты в беде» Рамазан Есергепов и Розлана Таукина, председатель созданного неделю назад общественного комитетпа по защите Мамая.
В руках у многих из присутствовавших были экземпляры спецвыпуска газеты «Саяси калам. Трибуна» от 16.02.2017, выпушенного уже после ареста её главного реактора. Однако этому номеру суждено было оказаться последним, по крайне мере в нынешнем виде и в настоящее время. Как объяснила присутствовавшим и.о. главного редактора газеты Инга Иманбай, давление властей на собственника издания привело к добровольно-принудительной самоликвидации ИП «Калам».
Письмо редактора из тюремной камеры
Между тем ещё до начала судебного заседания в Интернете появился текст письма Жанболата Мамая из камеры алматинского СИЗО-18. Воспроизводим ниже фрагменты из этого письма:
«Удивительно спокойно встретил я свой арест – как неминуемое событие. Как будто даже жил в ожидании. После стольких наездов, преследований за последние месяцы – не понимать, что тебя не арестуют – верх неопытности.
Я знал, что меня потихоньку вели к аресту. Поставили наружное наблюдение. Демонстрировали, что за мной следят. Я об этом как-то писал в СМИ. Полагаю, что это был последний намёк: либо покидай страну, либо готовься к посадке. Уезжать я не собирался. Даже в мыслях не допускал. Не мог это: жить в чужой стране, в ожидании, что вот-вот представится шанс на свободный въезд в родную страну. Оставалось одно: готовиться к посадке. Морально и духовно готов к новым испытаниям.
Потому, когда пришли домой с обыском, понимал, что этот момент наступил. Никакой паники, страха, достойно встретил неминуемое. Как описал Солженицын: «Человек встречает свой арест спокойно, хотя по логике должен суетиться, беспокоиться, поднимать шум. Хотя зачем? Делу это не поможет. Политическое решение принято. Те, кто за тобой пришёл- выполняют свою работу. Свинская это работа – но это их выбор. Что с них возьмёшь?»
«Во всей этой ситуации страдают, как всегда, самые невиновные люди. А это – мои родители, в первую очередь. Особенно, мама. Знаю, ей очень тяжело. Невыносимо. Её единственного сына, который всегда хорошо учился, читал, на которого она всегда возлагала колоссальные надежды, арестовали. Ладно, если по делу. Если справедливо. Может и смирилась бы. Но вот так, только по политическим мотивам – вне объяснения. Но уверен, мама всё это выдержит. В отце я тоже уверен. Он человек стойкий, боевой, сам не раз попадал в тяжёлые случаи.
Очень удивлён предъявленными мне обвинениями. Какая легализация? Какие деньги Аблязова? Ещё неделю назад в «конторских» СМИ трубили о задолженности «Трибуны» перед типографией. Если акулы бизнеса перекачивают деньги через меня, мог ли образоваться долг? Где тут логика? Где тут БТА-банк, а где я – журналист независимой газеты?
Разве Аблязов не мог найти кого-то другого, порасторопнее и не «засвеченного» кроме меня? Да и вообще, зачем ему легализовывать деньги в Казахстане? Если и есть у него активы, то они давно за рубежом. И с какой стати он будет передавать их мне, человеку, которого даже не знает его и который ни дня не занимался бизнесом и ни о чём, кроме журналистики, не думает? Да и я бы за это не взялся. Мне это неинтересно.
Догадываюсь, на чем будут строиться обвинения. На показаниях Жаримбетова. Между прочим, с Жаримбетовым я действительно знаком. Но он всегда подчеркивал, что не связан с Аблязовым. Помните, что он сказал на пресс-конференции в Астане? Что его подставили, что это не связано с политикой. Вот, то же самое он говорил мне при личной беседе».
«Неизвестно сколько буду находиться по ту сторону железного забора, но жизнь только начинается. Главное в этой системе – не опускать руки, не падать духом. Выше нос! Ошибается тот, кто считает, что в тюрьме люди пропадают. Нет, это не так. Варлам Шаламов, Александр Солженицын – великие личности! Нельсон Мандела 27 лет отсидел, вышел и возглавил государство. Наш казахский диссидент в Китае Кажыгумар Шабденулы 42 года так или иначе находился под арестом. А какие произведения написал! А Достоевский? Великие произведения написал после каторги. Так что, и я не теряю дух, имею достойные примеры, настроен на борьбу! Как сказал мне следователь, вся страна смотрит на мое дело».
«Спасибо всем за поддержку, за каждое доброе слово, пост, репост. Всё это важно для меня, особенно здесь. Жанболат Мамай».
Новое обращение Мамая уже после вчерашнего суда
А 21 февраля, на следущий лень после вчерашнего суда арестованный журналист Жанболат Мамай передал через своего адвоката новое обращение из камеры СИЗО-18 ДВД Алматы:
Прошу принять срочные меры по моей личной безопасности.
До вечера пятницы я находился на карантине в камере № 81, затем перевели в камеру № 197.
Прошу перевести меня в безопасное место, можно в одиночную камеру. Я опасаюсь за свою жизнь и безопасность.
Одновременно с этим заявлением Жанболат передал записку, адресованную своей коллеге по редакции газеты Инге Иманбай, которую она опубликовала на своей странице в Фейсбуке:
Заявляю, что подвергся избиению в тюремной камере. Кончать с собой не собираюсь. Всё. Тчо со мной случится, будет убийством.
Я опасаюсь за свою жизнь. Мне конкретно сказали, что доберутся в любой камере тюрьмы, и это не шутки.
Сканы обеих записок Жанболата Мамая.
К сожалению, порочная практика выбивания нужных следствию показаний
руками сотрудничающих с «органами» сокамерников-уголовников, называемая на профессиональном сленге силовиков «внутрикамерной разработкой подследственного», а на тюремном жаргоне – пресс-хатой, имеет широкое распространение. В связи с этим правозащитники нашего Бюро принимают срочные меры по выяснению обстоятельств избиения Жанболата Мамая в камере СИЗО и по предотвращению угрозы, нависшей над арестованным журналистом.
