Прошедший месяц июль выдался в южной столице Казахстана на редкость жарким и дождливым – едва ли не через день утренняя и дневная жара сменялись после обеда пасмурью и ливнем на весь вечер, а порой и до утра. По Алматинским меркам просто удивительно, что такое сочетание жары и ливней не породило ни одного селевого потока на протекающих через город и его пригороды горных реках, как это неоднократно случалось в июле прошлых годов.
Но в ещё большей степени с нынешним июлем ассоциируется переносное значение слова «мокрый», восходящее к известному выражению «мокрое дело», то есть убийство, в том числе и массовое.
Кровавые события в Турции, теракты в Ницце и в Мюнхене, на севере Нормандии и на юге Луизианы заняли собой всю середину июля. В этот событийный контекст вполне органично вошёл и наше алматинское понедельник 18 июля со стрельбой у зданий Алмалинского РУВД и Алматинского ДКНБ, в результате которой погибли один гражданский и семеро полицейских, а позднее умерли ещё двое раненных полицейских – итого десять смертей одного трагического дня.
«Мокрухе» у РУВД и ДКНБ предшествовала «мокруха» в СИЗО ДВД
А ещё за две недели до того, 5 июля, была ещё одна насильственная смерть в стенах эмвэдэшного учреждения. В этот день в одиночной камере СИЗО ДВД Алматы был найден повесившимся (или повешенным?) заключённый бизнесмен Таир Калдыбаев, осуждённый 23 мая Алмалинском районным судом на 4 года лишения свободы как якобы заказчик критических статей о деятельности «Казкоммерцбанка». Как раз 5 июля должно было состояться заседание апелляционной коллегии Алматинского городского суда по данному делу, но ха день до того оно было перенесено на 12 июля.
И в этот день означенный суд таки состоялся, и вынес решение о прекращении уголовного дела в отношение Калдыбаева в связи с его смертью. При этом суд даже не вынес частного определения в адрес ДВД Алматы и администрации подведомственного ему следственного изолятора № 1, как будто самоубийство заключённого – вполне себе номальное явление внутритюремной жизни.
Ни к началу того суда, ни спустя три недели после него нам так и не стали известны результаты служебного расследования по этому вопиющему факту – неизвестно даже, проводилось ли такое расследование вообще, и тем более неизвестно, понёс ли кто-либо из сотрудников СИЗО наказание за служебную халатность, приведшую к самоубийству заключённого.
И это не говоря уже о том, что в этом деле могут наличествовать признаки доведения Калдыбаева до самоубийства со стороны силовиков любого ранга или же сотрудничавших с ними уголовников из числа прежних сокамерников Калдыбвева, а также не говоря уже о признаках умышленного убийства Калдыбаева с целью предотвратить оглашения им на апелляционном уде какой-то новой информации об истинном характере дела либо с целью завладения остававшейся в его владении собственностью.
Проявленное судьями Алматинского горсуда равнодушие к этим тайнам ДВД-шного двора и продолжающееся поныне молчание руководства самого ДВД и долженствующей контролировать его деятельность Алматинской городской прокуратуры лишь укрепляет нас в подозрениях относительно этого мокрого дела. И если в наступившем августе такое молчание продолжится, подозрения перерастут в твердую убеждённость: Калдыбаева убили те, кто сейчас покрывает его убийство… модно и наоборот: покрывают те же, кто убивап.
Редактор сайта «Накануне» вышла на свободу, но сайт уже не выходит
На уже упомянутом выше заседании апелляционной коллегии Алматинского городского суда, прошедшем 12 июля, было также принято решение по апелляционной жалобе осуждённого редактора интернет-сайта «Накануне» Гузяль Байдалиновой, осуждённой 23 мая Алмалинским районным судом на 1,5 года лишения свободы за публикацию тех самых критических статей о «Казкоммерцбанке».
Решением суда второй инстанции описательная часть приговора оставлена в силе, но в его резолютивную часть внесено изменение: приговор Байдалиновой решено считать условным, в связи с чем освободить её из-под стражи после проведённых ею за решёткой шести месяцев и девятнадцати дней.
И вот через несколько часов после оглашения постановления Алматинского горсуда теперь уже условно осуждённую Гузяль Байдалинову действительно выпустили из ворот СИЗО ДВД Алматы, где её с нетерпением ждали сестра Эльмира и адвокат Инесса Кисилёва, коллеги по редакции сайта «Накануне» и два сторонних журналиста – корреспонденты радио «Азаттык» и нашего сайта.
Апелляционный суд разбирает жалобы Байдалиновой и покойного Калдыбаева (вид с монитора трансляции из зала суда, в который журналистов не допустили)
Встреча Гузяли Байдалиновой у тюремных ворот 12 июля 2016 г.
Следует отметить, что фигурирующее в тексте решения горсуда о замене реального срока условным, требование к Байдалиновой не менять до окончания срока места жительства и работы без ведома контролирующего органа то ли не вполне выполнимо, то ли уже выполнено. Вернуться на своё прежнее место работы редактором интернет-сайта «Накануне» Байдалинова не сможет ввиду прекращения его выхода ещё до конца июня.
Новых следственных действий не было, однако и дело не прекращено
4 и 5 июля алматинскими полицейскими произведены обыски в квартирах четырёх алматинских пользователей социальной сети WatsApp Жандоса Кусбергена, Гуляйым Макашевой, Айгерим Тлеужановой и Айгуль Туркменбаевой. Против них возбуждено уголовное дело по статье 272 УК РК (организация массовых беспорядков) на том основании, что они в созданной ими группе «21 мая» (имелась в виду дата общеказахстанского митинга по земельному вопросу) обсуждали идею проведения 6 июля в Алматы флешмоба, приуроченного ко дню рождения президента РК Нурсултана Назарбаева. Нетрудно догадаться, что смысловое наполнение задуманного ими флешмоба скорее всего было бы не верноподданическим, а острокритическим, однако критика в адрес главы государства у нас, слава богу, законом не карается.
Что же касается несанкционированного характера флешмоба, то мы знаем уже немало случаев, особенно густо предшествовавших тому самому дню 21 мая, когда полиция задерживала, а административные суды арестовывали на 15 суток общественных деятелей, подававших заявку на легальное проведение митинга по земельному вопросу, а равно и блогеров, обсуждавших оргвопросы проведение митинга.
Однако даже и по таким делам 17-19 мая более 30-ти человека в разных городах Казахстана привлекались именно к административной ответственности по статье 374 КоАП) нарушение порядка проведения митингов и других массовых мероприятий), но всё же не к уголовной (были случаи предъявления уголовных обвинений уже отбывающим или только что отбывшим административное наказание, но об этом речь ниже).
В случае же с несостоявшимся поздравлением елбасы четверо молодых алматинцев подверглись многочасовым допросам в ДВД Алматы, в отношении одного из них было принято решение о следственном аресте на два месяца, затем изменённое на освобождение под залог. На протяжении последующих дней и недель вплоть до сегодняшнего дня к нам не поступало сведений о каких-либо следственных действиях в отношении «алматинской четвёрки», однако не поступало сведений и о прекращении уголовного дела явно абсурдного и противозаконного.
Было бы очень важным и ценным, если бы а наступившем августе ДВД и прокуратура южной столицы приняли бы наконец решение о прекращении уголовного дела против Жандоса Кусбергена, Гуляйым Макашевой, Айгерим Тлеужановой и Айгуль Туркменбаевой, продемонстрировав тем самым кроме прочего ещё и тот факт, что вопреки звучанию фамилии последней из перечисленных фигуранток дела, у нас всё-таки не Туркменистан, где любая критика в адрес туркменбаши или его преемника аркадага и любая попытка провести любую несанкционированную акцию карается самым свирепым и кровавым образом.
Блогеру запретили писать в Интернете, барду запретили петь
15 июля в Уральске был вынесен приговор Жанату Есентаеву, задержанному накануне земельного митинга 21 мая и сначала арестованному на 15 суток за призывы к митингу, а потом следственно арестованного по уголовному делу по статье 174 (возбуждение межнациональной и социальной розни) на основании нескольких фраз из его постов в социальной сети Facebook. Есентаев приговорён к 2,5 годам ограничения свободы и освобожден в зале суда.
Нам оставалось бы только приветствовать отрадный тот факт, что после двух месяцев заточения Жанат вышел на свободу, а не отправился в тюрьму на 4 года, как Турарбек Кусаинов из Атырау в конце 2013 года и Ермек Тайчибеков из Кордая в конце 2015 года по той же 174-й статье за спорные публикации в Интернете или как риддерчанин Игорь Сычёв,в конце прошлого года на 5 лет по «сепаратистской» статье за перепост социологического опроса..
Однако дьявол, как всегда, в деталях – в данном случае в деталях вынесенного Есентаеву приговора, вызывающих недоумение и осуждение по поводу того, какими условиями оговорено его освобождение в вынесенном ему приговоре. Согласно тексту приговора, ограничение свободы Есентаева заключается в запрете посещать массовые мероприятия, выступать на концертах, писать в социальных сетях критику в адрес власти – так прямо и говорится в приговоре.
Если вспомнить, что Есентаев осуждён конкретно за возбуждение национальной розни в нескольких коротких постах на Фейсбуке, а вовсе не за критику власти и исполнение собственных песен (таких составов преступления действующий Уголовный кодекс не предусматривает), то получается, что судебная система Западно-Казахстанской области подтвердила сугубо политический характер уголовного преследования Жаната Есентаева именно за критику власти и авторские песни.
Кроме того, в приговоре содержится более чем странное упоминание о привлечении Есентаева к принудительному труду, который вообще-то запрещён международными конвенциями, ратифицированными Республикой Казахстан. При этом речь в приговоре не идёт о привлечении к общественным работам, что составляет другой вид наказания, никак не связанный с ограничением свободы.
При таких ограничениях свободы и впрямь язык до Киева доведёт
Вообще же это уже не случай неправомерных и политизированных запретов при вынесении приговоров об ограничении свободы. В вынесенном 22 января этого года приговоре Алмалинского районного суда Алматы по делу общественных деятелей и блогеров Серикжана Мамбеталина и Ермека Нарымбаева по всё той же 174-й статье УК им наряду с реальными сроками в 3 и 2 года лишения вободы был назначен ещё и запрет на любую общественно-политическую деятельность в течение 6 лет после тотбытия основных сроков. Апелляционная же инстанция Алматинского городского суда в своё решении от 20.03.2016 заменила реальные сроки на органичение свободы, но оставила в силе запреты на общшественную деятельность, несмотря на отсутствие такой меры наказщания в Уголовном кодексе.
Правда, в Алматинском случае, в отличие от более позднего уральского, в судеьном решении не было столь подробно и откровенно прописано содержание дзапретов, то есть трактовка и применение их были полностью отланы на откуп исполнителям из пробационной службы. В результате трёх с половиной меяцев исполнения их инспекторами возложенных на низ функций контроля за личной и общественной жизнью осужденного к ограничения свободы Ермека Нарымбаева тот предпочёл в середине июля бежать из Казахстана. Нелегально покинув страну, он в середине июля оюъявился в Киеве и попросил там политического убежища.
Вместе с ним политубежища в свободной Украине попросила Мольдир Адилова, впервые привлечённая к административной ответственности накануне митинга 21 мая, а после отбытии 15-суточного адмареста получавшая угрозы возбуждения «на тех же жрожжах» уголовного дела.
Во дворе под старым дубом собирались журналисты…
…чтоб Матаева увидеть – председателя Союза журналистов Казахстана. Он пять месяцев в квартире под арестом заточённый, и удерживаем дальше, хоть вне поля правового.
Такие поэтическими строками в манере «Песни о Гайавате» Генри Лонгфелло сложились у нас 26 июля во время совершенно уникальной по своему формату пресс-конференции защитников Cейтказы Матаева. Они пригласили журналистов не в Национальный пресс-клуб, работа которого парализована из-за попыток городских властей приступить к сносу здания пресс-клуба на улице Фурманова, 122, в на той же улице Фурманова, 231 под окнами квартиры Матаева, ставшей с 22 февраля этого года его домашней тюрьмой.
Спикеры пресс-конференции – президент Международного фонда защиты свободы слова «Адил соз» Тамара Калеева, временно исполняющая обязанности председателя СЖК, жена домашнего арестанта Баян Рамазпнова и его адвокаты Мадина Бакиева и Андрей Петров, стоя под растущим в центре двора старым дубом и обращаясь к выстроившимся перед ними полукругом журналистам, описали сложившуюся в те дни ситуацию вокруг Сейтказы и Асета Матаевых во всём её юридическом абсурде.
Пресс-конференция во дворе под старым дубом
Матаев в окне своей квартиры-тюрьмы
22 июля истёк дважды продевавшийся срок домашнего ареста председателя СЖК и директору Нацпресс-клуба Сейтказы Матаева и исполнительного директора информагентства КазТАГ Асета Матаева. Впервые домашний арест был назначен им 22 февраля на срок 2 месяца, затем 22 апреля продлён ещё на месяц, а затем 22 мая продлён ещё на 2 месяца. В дальнейшем суд продлил домашний арест отцу и сыну Матаевым ещё на 2 месяца, но что произойдёт уже 27 июля, тогда как на протяжении предыдущих пяти дней арестованные фактически находились вне правового поля, так что удержание их под арестом с полуночи 23.07 до полуночи 27.07 было полностью незаконным.
Столь же незаконным и антиправовым представляется нам решение о рассмотрении дела Матаевых не по месту жительства обвиняемых и совершения ими вменяемых ими в вину экономических нарушений, а в Астане. Это необоснованное изменение подсудности выглядит попыткой затруднить освещение судебного процесса по делу Матаевых алматинскими и зарубежными СМИ.
Кроме того, в эти же дни конца июля власти вручили уведомления о сносе, не дожидаясь начала судебного процесса, здания Национального пресс-клуба, несмотря на то, что оно является памятником архитектуры на одной из центральных улиц Алматы, а также памятником медийной и общественно-политической жизни Казахстана последней четверти века.
Уже 3 августа в Есильскои районном суде Астаны без участия подсудимых состоялось предварительное заседание по их делу, на котором была названа дата начала главного судебного разбирательства – 23 августа. Очень похоже, что эта дата выбрана, исходя из даты 22 июля, если только продление запоздавшим решением Медеуского райсуда Алматы от 27 июля домашнего ареста Матаевым на ещё один месяц (шестой после 22 февраля) решено исчислять именно с 22 июля.
Арест продлён ещё на месяц, одна статья заменена на три других
29 июля в Атырау суд оставил в тюрьме ещё на один месяц арестованных в середине мая гражданских активистов Талгата Аяна и Макса Бокаева, задержанных накануне митинга 21 мая и сначала арестованных на 15 суток административно, а затем обвинённых в призывах к насильственному захвату власти.
Неделей ранее, 22 июля, стало известно, о том, что «властезахватническое» обвинение по статье 279 с них снято, но зато выдвинуты обвинения по трём другим статьям УК. Теперь активистов обвиняют возбуждении социальной розни (статья 174), распространении ложной информации (статья 274) в условиях чрезвычайного положения (которое вообще-то в Казахстане никогда не объявлялось) и в нарушении порядка организации и проведения мирных собраний (статья 400).
При этом следствие продолжает наставать на существовании некоей связи между Аяном и Бокаевым с одной стороны и арестованным ещё в прошлом году шымкентским бизнесменом Тулешовым, обвиняемым в подготовке государственного переворота в стране путём организации массовых протестов по земельному вопросу в апреле и мае. Абсурдность этих обвинений в отношении Тулешова, а тем более Аяна и Бокаева, на наш взгляд, совершенно очевидна.
О круглых датах и освободительных перспективах
14 июля исполнилось 10 лет со дня известных столкновений в микрорайоне «Шанырак», а 17 июля – 10 лет со дня задержания поэта и общественного деятеля Арона Атабека, которого власти назначили главным виновником случившегося 14.07.2006 убийства полицейского дознавателя из Бостандыкского РУВД. Все другие осужденные по Шаныракскому делу давно на свободе, и лишь осуждённый на 16 лет заключения Арон Атабек продолжает мотать срок в самых жестокорежимных казахстанских зонах. Каких-либо новостей на предмет условно-досрочного освобождения хотя бы в связи с десятилетием заточения не поступало.
Зато пришли отрадные вести из колонии в Заречном: в первый день августа политзаключённый Владимир Козлов, находившийся с 10 августа прошлого года в секции усиленного режима, был переведён из СУСа в обычный барак. А уже сегодня, во второй половине дня 4 августа, пришла новость о вынесении Капчагайским городским судом решения об условно-досрочном освобождении Козлова. На вступление этого решения в законную силу отводится 15 дней, по истечении какового срока Козлов должен будет выйти на свободу.
Горячо приветстствуя этот факт, мы вообще приветствовали бы выход на свободу всех фигурантов нашего списка казахстанских политзэков-2016, осуществлённого под любым формальным соусом – хоть по УДО, хоть по переквалификации статей обвинения на менее тяжкие, хоть зачтению или самосложению сроков, если такая процедура существует в законодательстве, а если нет, то пускай её введут специ-ально для этих случаев.
Конечно, полным идеалом было бы освобождение всех политзэков с полным пересмотром приговоров и полной же реабилитацией, но это в идеале, а в компромиссном оптимале, если можно так выразиться, сгодился бы любой способ замены не-свободы политзэков на свободу. А в качестве месяца такого освобождения мы при-ветствовали бы хоть наступивший август, хоть предстоящий за им сентябрь, хоть любой из последующих месяцев текущего года.
В этой связи нам вспоминается исторический анекдот середины прошлого века, в котором Гитлер обратился к тибетскому прорицателю с вопросом о дате своей смерти. «Вы умрёте накануне большого еврейского праздника», – ответил прорицатель. «Какого именно?» – заинтересовался бесноватый фюрер. «Любого, – ответил монах. – Любой день, когда вы умрёте, назавтра будет провозглашён главным праздником для евреев, и не только для них».
Дождутся ли наши казахстанские политзэки некоего аналога 30.04.1945 с последующим освободительным Первомаем-1945 – покажет время. Мы же будем и впредь обращаться к этому вопросу, начиная с прошедшего июля и наступившего августа.
