В исправительных учреждениях Казахстана обострилась ситуация с суицидальным поведением осужденных. Данная проблема получала настолько большой резонанс, что 31 июля 2019 г. Президент РК Касым-Жомарт Токаев обратил на нее внимание в контексте ее связи с вопросами предупреждения пыток, жестокого обращения в местах принудительной изоляции личности от общества, с необходимостью повышения эффективности гражданского контроля за деятельностью исправительных учреждений.
Последнее время в СМИ и социальных сетях Казахстана распространяется информация о совершенных случаях суицида в органах и учреждениях уголовно-исполнительной системы Казахстана. «Закрытость» пенитенциарной системы Казахстана порождает различные слухи и домыслы. Если обратимся к официальной статистке, то по данным Комитета по правовой работе и специальным учетам Генеральной прокуратуры РК в 2018 г. в учреждениях Комитета уголовно-исполнительной системы (КУИС) МВД РК зарегистрировано было 3 случая суицида, 2 из которых произошло в ВКО; 65 случаев попыток суицида, 14 произошли в ВКО. Только за июнь и июль 2019 года в учреждениях Департамента уголовно-исполнительной системы случилось два факта суицида осужденных. В учреждение максимальной безопасности с жизнью покончил 30-летний осужденный К. Сестра осужденного К. обращалась в различные органы государственной власти с требованием проверить обстоятельства смерти близкого ей человека. По обращению сестры осужденного К. группа участников Национального превентивного механизма (НПМ) ВКО провела специальное посещение.
Анализ личного дела осужденного К. показал, что за 15 дней июня 2019 г. на него было наложено три взыскания в следующей последовательности:
03.06.2019 г. – замечание (нахождение в библиотеке исправительного учреждения в неположенное время);
13.06.2019 г. – выговор (нарушение локализации);
15.06.2019 г. – водворение в дисциплинарный изолятор на семь суток (без уважительной причины не вышел на оплачиваемую работу).
Во всех случаях К. отказывался давать объяснение о том, почему он нарушает установленные в учреждении правила поведения.
18 июня 2019 года по заключению судебно-медицинских экспертов осужденный К. покончил жизнь самоубийством.
Участники НПМ ВКО ознакомились с работой с психологов учреждения, в результате которого был сделан вывод, что два штатных психолога не могут обеспечить полноценную психодиагностику и психокоррекцию 450 осужденных, находящихся в данном учреждении.
Психолог исправительного учреждения 22 апреля и 21 мая 2019 г. провел психологическое тестирование осужденного К. Тестирование показало: в промежуток между тестированием ситуация с психологической стрессоустойчивостью осужденного ухудшилась. Психолог рекомендовала усилить контроль за осужденным К., как состоящим на учете по склонности к суициду. Тест показал очень высокий уровень проявления склонности к суицидальным реакциям. Также специалист произвел следующую запись: «низкий уровень нервно-психической устойчивости, высокая вероятность нервно-психических срывов. Необходима консультация психоневролога (невропатолога, психиатра). Особый контроль за поведением, психоэмоциональным состоянием».
Однако же рекомендация психолога исправительного учреждения администрацией не была исполнена, помещение в одиночную камеру дисциплинарного изолятора могло усугубить ситуацию с психологической стресcоустойчивостью осужденного. Усиленного наблюдения за осужденным, вероятно, не велось.
В данном случае не были исполнены положения Минимальных стандартных правил ООН обращения с заключенными (Правила Нельсона Манделы) и нормы Уголовно-исполнительного Кодекса Республики Казахстан:
В п. 22, 62 Минимальных стандартных правил ООН обращения с заключенными (Правила Нельсона Манделы) говориться, что «больных заключенных, нуждающихся в услугах специалиста, следует переводить в особые заведения или же в гражданские больницы.
Тюремные больницы должны располагать оборудованием, установками и лекарствами, необходимыми для должного медицинского ухода за больными и для их лечения, а также достаточно квалифицированным персоналом.
Медицинские службы заведения должны выявлять все физические и психические заболевания или недостатки, могущие воспрепятствовать перевоспитанию заключенного, и заботиться об их извлечении. С этой целью заведения должны иметь возможность обеспечивать все необходимое медицинское, хирургическое и психиатрическое обслуживание».
Из чего следует, что отсутствие взаимодействия между психологом и должностными лицами, осуществляющими контроль и надзор за осужденными, может являться причиной возможных суицидов среди осужденных.
Данная ситуация свидетельствует о наличие серьезной проблемы отсутствия механизма отлаженного взаимодействия психологической службы и администрации пенитенциарных учреждений. Недостаточного учета значения психологической помощи осужденным как важнейшего фактора их ресоциолизации. Таким образом, не выполняются Правила Нельсона Манделы и других международных стандартов обращения с заключенными, национального уголовно-исполнительного законодательства РК гарантирующего осужденным права на психологическую помощь, реализация которого однозначно предусматривает обязанности администрации пенитенциарных учреждений создавать условия для обеспечения эффективной психологической помощи лицам, находящимся в местах листах лишения свободы.
Нельзя не отметить и то обстоятельство, что в июле текущего года в Восточном Казахстане в одной из колоний минимальной безопасности (колония-поселение) произошел суицид осужденного. Это весьма тревожный симптом, поскольку речь идет об исправительном учреждении открытого типа, гораздо с менее строгими условиями изоляции осужденных от общества, где риски суицидов должны быть очень низкими. Таким образом, администрация данных учреждений не обращает внимание на психологические проблемы осужденных, которые перед помещением в ДИЗО должны оцениваться на предмет возможного риска самоубийства, осужденных с повышенным суицидальным риском недопустимо оставлять в одиночном заключении и они нуждаются в экстренной психологической помощи.
Поэтому помещение подобных заключенных в ДИЗО – это не решение проблемы дисциплины, а создание проблемы нарушения права на жизнь и других важнейших прав осужденных.
