История профессиональных праздников казахстанских журналистов имеет долгую и ухабистую историю с тех далёких уже времён, когда общим цеховым праздником был советский День печати 5 мая, установленный в начале 20-х годов ХХ века в память о выходе 5.05.1912 в Санкт-Петербурге первого номера газеты «Правда». Последний раз эту дату праздновали (да и то далеко не все журналисты, многие из которых к тому времени уже давно не ассоциировали себя с партийной печатью КПСС) весной 1991 года.
Транзит журналистского дня из весны в лето
В начале первого года казахстанской независимости, весной 1992 года был учреждён свой казахстанский День печати 10 мая, установленный в память о выходе 10.05.1870 в Ташкенте газеты «Туркестан улаяттаны газетти» – первого в истории печатного издания на казахском языке. Однако значение этого события многие оспаривали с тех позиций, что язык, на котором издавалась та газета, был не казахским, а чагатайским, а редакционная политика издания была сугубо колониальной. В качестве альтернативы предлагалось сделать Днём печати дату начала выхода какой-либо из казахских газет 1910-х годов, созданных будущими организаторами партии «Алаш».
Одновременно с этим весной и летом 1996 году получила популярность идея учреждения современного Дня казахстанской прессы 29 июня в память о принятии 28.06.1991 первого казахстанского закона «О печати и других СМИ». В предпоследний день июня 1996-го эта идея была озвучена независимо друг от друга в резолюциях сразу двух журналистских собраний – Республиканской «летучки» главных редакторов СМИ под председательством министра информации Алтынбека Сарсенбаева и Алакольского симпозиума казахстанских журналистов, созванного Международным центром журналистики «Акбар» при содействии и активном участии Галымжана Жакиянова, в то время акима Семипалатинской области.
Год спустя накануне 28.06.1997 вышел указ президента РК об официальном учреждении Дня казахстанской прессы, а также института президентских премий и грантов для журналистов, каковые – следует отметить – в первые два-три года присуждались не только казённым и провластным, но также и свободомыслящим журналистам, хотя конечно и не прямо оппозиционным. С годами система «назарбаевских» премий и грантов превратилась в конкурс «кто похвалит меня (т.е. елбасы) лучше всех», в то время как аналогичные награждения Союзом журналистов под председательством Cейтказы Матаева отличались большей универсальностью, как и в целом деятельность казахстанского журбасы в качестве некого моста между властью и обществом (именно этим многие объясняют расправу над Матаевым – тем, что к 2016 году окостеневшей власти окончательно разнадобились таковые мосты).
Так или иначе, но полтора десятилетия с 1997-го по 2012 год в стране ежегодно отмечали июньский День казахстанской прессы – одни с акцентом на успехи и достижения, другие – с акцентом на проблемы со свободой слова. В соответствующие дни 2006-го и 2009 годов в южной столице даже проводились митинги протеста против антидемократичных изменений законодательства о СМИ и в защиту преследуемых журналистов.
На митинге за свободу прессы 26.06.2009.
На митинге зща свободу прессы 28.06.2009
А в 2013 году в ходе проведённой правительством РК общей корректировки списка государственных и профессиональных праздников День казахстанской прессы 28 июня как бы случайно выпал из обновлённого списка, а вместо него появился День работника информации и связи, привязанный к первому воскресенью июня.
В минувшем 2016 году казахстанское журналистское сообщество впервые оказалось в дни обоих праздников хоть старого, хоть нового без своего «журбасы», находившегося к тому времени пятый месяц под домашним арестом, а ещё через пять месяцев Сейтказы Матаев был осуждён на 5 лет лишения свободы. В его отсутствие Союз журналистов Казахстана временно (до освобождения Матаева) возглавила президент Международного фонда защиты свободы слова «Адил соз» Тамара Калеева.
И вот уже в текущем 2017 году правление СЖК во главе с Т.Калеевой провело 26 июня – в первый рабочий день после Дня работника информации и связи ежегодную церемонию награждения лауреатов ежегодного журналистского конкурса, объявив о награждении в номинации «Политическая журналистика» арестованного в феврале этого года и находящегося под следствием редактор газеты «Трибуна. Саяси Калам» Жанболата Мамая. А общественный комитет по защите журналиста и общественного деятеля Ж.Мамая назначает на прежний День казахстанской прессы 28 июня проведение круглого стола по проблемам свободы слова в Казахстане.
Модераторами и спикерами на завтрашнем круглом столе предполагаются Розлана Таукина и Тамара Калеева, Амиржан Косанов, Маржан Аспандиярова, и Инга Иманбай, а также автор этих строк. В этом качестве считаю необходимым воспроизвести ниже своё выступление на прошедшей неделю назад в Вене международной конференции «Свобода прессы в нестабильном окружении». Пусть это будет чем-то вроде венской прелюдии к двум казахстанским дням прессы.
Свобода прессы в нестабильном окружении
Конференция с таким названием была организована бюро представителя ОБСЕ по вопросам свободы СМИ. Особый характер придавал данному мероприятию тот факт, что занимавшая вышеназванный пост на протяжении последних семи лет боснийская правозащитница Дуня Миятович завершила свои полномочия в марте этого года, а её преемник пока не избран. На этой реперной точке можно было увидеть одновременно и подведение итогов прессозащитной семилетки 2010-17 годов, и выработку рекомендаций на предстоящий период.
На конференции присутствовали более 200 участников из 20-ти стран мира, в большей степени из государств Центральной и Восточной Европы с особым акцентом на российско-украинское военно-политическое противостояние после марта 2014-го и на положение в Турции после подавления военного переворота летом 2016 года. На этом фоне проблематика нашего центрально-азиатского региона, представленного на конференции очень небольшими группами участников из Казахстана и Кыргызстана могла бы и вовсе затеряться, если бы не выступления представителей Казахстан и Кыргызстана. Это были выступления директора Школы миротворчества и медиа-технологий из Бишкека Инги Сикорской на тематической сессии «Саморегулирование СМИ в условиях конфликтов» и моё выступление на заключительном пленарном заседании конференции.
Ещё одним казахстанским спичем был короткий комментарий к моему выступлению с позиций казахстанского официоза, сделанный в конце того заседания секретарём официальной делегации РК при ОБСЕ Мереем Мукижаном. Аналогичного комментария от кыргызстанского официоза на выступление нашего бишкекского коллеги почему-то не прозвучало, хотя руководители и представители делегаций России, Украины, Армении и Азербайджана, Турции и Кипра etc. охотно воспользовались своими «правом на ответ», как назвал эту процедуру спикер заключительной сессии Маттиас Берман, главный советник представителя ОБСЕ по свободе СМИ.
Прежде чем воспроизвести ниже своё выступление и ответ на него секретаря казахстанской делегации при ОБСЕ, назову темы трёх из шести тематических сессий, поскольку я положил в основу своего выступления именно эти три темы. Первой из них формулировалась как «Свобода выражения мнений и фейковые новости», вторая – как «Безопасность журналистов и безнаказанность преступлений против них», а третья – как «Саморегуляция в условиях конфликтов».
На конференции ОБСЕ по свооде прессы. Вена, 20.06.2017.
Участники конференции – журналисты КМБПЧ Андрей Свиридов и Андрей Гришин.
За фейк сажают в тюрьму? Нет, всё-таки за собственное мнение
Исходя из того, что лейтмотивом тематической сессии по проблеме фейковых новостей и свободе выражения мнений был вопрос о том, чтобы при борьбе с фейковой псевдожурналистикой не пострадала свобода выражения мнений, я первым делом рассказал незнакомой с казахстанскими реалиями аудитории о том, как наши власти «решили» эту проблему законодательно, введя в 2015 году в Уголовный кодекс новую статью 274, карающую за распространение недостоверной информации с наказанием до 10-ти лет лишения свободы.
И далее я рассказал о том, как именно наши власти решают проблему «борьбы с фейками по-казахстански»: в 2016 году арестовали и осудили по новой статье бывшего редактора сайта «Накануне» Гузяль Байдалинову на 1,5 года условно после полугодичного пребывания в СИЗО, а по той же 274-й статье, но уже в совокупности с двумя другими статьями арестовали и осудили на 5 лет лишения свободы атырауских блогеров и гражданских активистов Макса Бокаева и Талгата Аяна. При этом я подчеркнул, что под криминализированную новой статьёй категорию «распространение ложной информации» органы уголовного преследования, а за ними и суды всех уровней подвели не столько даже распространение информации как таковой, сколько именно выражение своего мнения.
Так в деле Байдалиновой самым «вкусным» было обвинение её в публикации статьи о том, что финансируемое банком «Казком» строительство жилого микрорайона ведётся с нарушениями антисейсмических технологии, в результате чего построенные дома могут рухнуть в случае сильного землетрясения. Но ведь пока в южной столице Казахстана не случится (и даст бог, подольше не случится) сильного землетрясения, этому предположению Байдалиновой так и суждено остаться предположением, не будучи ни подтверждённым, ни опровергнутым. Однако за предположение, оно же личное мнение журналиста, покарали как за распространение ложной информации, якобы нанёсшее многомиллионный материальный ущерб банку.
Ещё хуже оказалось применение «антифейковой» статьи УК против Аяна и Бокаева, чьи посты на Фейсбуке с предположением о том, что предполагаемое введение в Земельный кодекс поправки, разрешающей иностранным гражданам (по мысли блогеров-патриотов – прежде всего гражданами Китая) покупать в Казахстане земли сельскохозяйственного назначения может привести к массовой китаизации страны. Может привести, а может и не привести, так что ни подтвердить, ни опровергнуть эту гипотезу невозможно в принципе, однако наши силовики и судьи этим и не заморачивались, а просто подвели высказывание Аяном и Бокаевым своего мнения под уголовную статью.
Точнее даже, под сразу две уголовных статьи – под новую 274-ю о распространении ложной информации и под старо-новую 174-ю, которая до 2015-го года была 164-й и карала за разжигание национальной, социальной и прочей розни, а теперь под новым номером карает за возбуждение розни. То есть теперь уже даже неважно, между кем и кем разожгли рознь, а важно лишь то, что кто-то от чего-то возбудился, если исходить из обновлённой формулировки УК РК. «Возбудительная» статья УК РК стала настоящим кошмаром для критически настроенных журналистов и блогеров, поставив под угрозу, а в некотором смысле просто отменив их личную безопасность.
О безопасности журналистов и блогеров и безнаказанности их врагов
Исходя из ещё одной темы конференции, воспроизведённой мною сейчас в подзаголовке выше, я рассказал о недавнем нападении на председателя общественного фонда «Журналисты в беде» Рамазана Есергепова. Надеюсь, что высокую аудиторию достаточно впечатлило не только само происшествие в поезде «Алматы-Астана» в ночь с 13 на 14 мая, но и такая его деталь, как совершенно кафкианский в данной ситуации возглас одного из нападавших «Это Магнитский» перед тем, как три раза ударить Есергепова ножом. Не утаил я и того, как сам Рамазан Тохтарович и его коллеги-прессозащитники расшифровали эту фразу в контексте давней инициативы Есергепова о принятии Европейским союзом и США казахстанского аналога «списка Магнитского» для должностных лиц, виновных в расстреле жанаозенских рабочих в день 20-летия государственной независимости Казахстана пять с половиной лет назад.
Особо подчеркнул я тот факт, что тем ночным поездом Есергепов не просто ехал в Астану а направлялся на встречу с послами Германии и Литвы, с которыми он собирался говорить как о собственном деле 2008-12 и 2016 годов (незаконный арест, осуждение и проведённые на зоне три года, а затем после четырёх лет рассмотрения жалобы в Комитете по правам человека ООН, получение соответствующего решения и упорное неисполнение его госорганами РК), так и о деле осуждённых в ноябре прошлого года Аяна и Бокаева, и особенно о деле арестованного в феврале этого года Жанболата Мамая.
Перейдя к делу бывшего издателя и редактора газеты «Трибуна. Саяси Калам», я рассказал о том, какое важное место она занимала на казахстанском информационном пространстве, особенно в последний год своего издания наиболее полно освещая политико-правозащитную тематику, и какую брешь на этом поле пробило закрытие этой газеты в результате ареста Мамая.
Описал я и парадоксальную ситуацию с одновременным пребыванием Жанболата в статусе подозреваемого по делу об отмывании через издание газеты преступно нажитых средств БТА-банка и потерпевшего по делу о пытках и вымогательстве денег со стороны сокамерников-уголовников, негласно сотрудничающих с администрацией СИЗО или спецслужбами. При этом по обоим делам Мамая практически не допрашивали ни как подозреваемого, ни как потерпевшего, а лишь продлевали ему арест то на месяц, то на два, в результате чего сидельческий стаж арестанта уже подходит к пяти месяцам, а конца-края этому издевательству над человеком не видать.
А ведь я рассказывал это 20 июня, ещё не зная о назначенном на 21.06 и так и не состоявшемся судебном заседании по жалобе Мамая на решение следователя прекратить дело о пытках в связи с тем, что факты якобы не подтвердились. Сейчас вопрос о прекращении или продолжении так толком и не начавшегося следствия по этому делу решает прокуратура, а рассмотрение в суде перенесено на неопределённый срок.
Говоря о проблеме личной безопасности журналистов и блогеров, я рассказал о массовом задержании освещавших протестную акцию по земельному вопросу в Алматы 21 мая прошлого года вместе с участниками этой акции, фактически так и не состоявшейся в результате недопуска собравшихся на митинг людей к площади Республики. Упомянул я и о двух персональных задержаниях блогеров Асхата Берсалимова и Жанны Ахметовой в один и тот же день 23 февраля этого года при попытке освещения ими двух разных акций протеста с последующим осуждением их административным судом как якобы участников несанкционированной акции.
Вернувшись к теме 174-й статьи как дамоклова меча над журналистами и блогерами, я описал уголовные дела и судебные приговоры пятерых «политических узников соцсетей», получивших в 2015 и 2016 годах за виртуальные посты и перепосты реальные тюремные сроки. О том, насколько универсальна угроза личной безопасности казахстанских пользователей сетей Facebook или ВКонтакте, говорит политическая антиподность осуждённых блогеров Саната Лосова и Руслана Генатуллина с одной стороны и Ермека Тайчибекова, Игоря Чуприны и Игоря Сычёва с другой. Первые двое осуждены за посты и перепосты остро критических суждений о политике и личности Путина (хотя в Казахстане президент вроде бы не он, а Назарбаев), следующие двое – за посты с мечтаниями о вхождении Казахстана в состав России, и последний из пятерых – за пост с вопросом об отношении к сепаратизму. Карательные органы и суд квалифицировали опрос о сепаратизме как призыв к сепаратизму.
О саморегуляции журналистского сообщества и осуждённом «журбасы»
Исходя из третьей темы венской конференции – саморегуляции журналистских сообществ, в обсуждении которой наиболее активно участвовали председатели российского и украинского журналистских союзов Всеволод Богданов (СЖР) и Сергей Томиленко (СЖУ), я рассказал своей венской аудитории о деле Матаева (см. в первой главке этой статьи).
Поскольку на конференции представители СЖР и СЖУ выступали с противоположных сторон крымско-донбасской политической баррикады, а некоторые спикеры от ОБСЕ призывали украинских и российских журналистов искать и находить хоть какие-нибудь общие платформы, я предложил лидерам журналистских союзов фактически воюющих между собой государств одну такую платформу. Приезжайте к нам в Казахстан вместе или порознь и посетите в исправительном учреждении ЛА-155/14 в посёлке Заречный своего осуждённого собрата Матаева, – предложил им я в завершении своего выступления.
О Матаеве говорить поздно, о Мамае – рано
После меня на завершающем пленарном заседании конференции выступил ещё целый ряд спикеров, в основном из России и Украины, а потом модератор данного заседания. Маттиас Берман из офиса ОБСЕ по свободе СМИ предложил присутствующим официальным представителям государств-членов ОБСЕ воспользоваться «правом на ответ», прокомментировав прозвучавшие ранее выступления журналистов и НПОшников из своих стран.
Комментарий секретаря официальной делегации РК при ОБСЕ Мерея Мукижана был весьма краток, воспроизвожу его практически дословно по сделанной прямо на месте рукописной записи, опуская ритуальные фразы с благодарностями организаторам конференции и в целом в адрес ОБСЕ:
– Хотел бы прокомментировать выступления г-на Свиридова относительно названных им лиц. По делам тех лиц, о которых он говорил, делать какие-либо выводы рано, поскольку судебный процесс ещё не начался. В то же время по делам других названных г-ном Свиридовым лиц судебные процессы уже прошли и факты хищений доказаны вступившими в силу приговорами судов. Республика Казахстан всегда открыта для мониторинга и обсуждения вопросов свободы слова и прессы.
Ну что ж, будем надеяться на то, что заявленная астанинским дипломатом открытость нашего Репресстана будет использована для мониторинга и обсуждения реального положения дел в области свободы слова и прессы также и после избрания нового представителя ОБСЕ по свободе выражения.
Андрей СВИРИДОВ,
Вена – Алматы
