ОБРАЩЕНИЕ ПРЕЗИДЕНТУ РК
От заключенного Вадима Курамшина,
Колония ОВ-156/20 (ВКО, Усть-Каменогорск, п.Новая согра)
Уважаемый Нурсултан Абишевич,
Я не буду повторяться все снова и снова, заявлять неопровержимые доводы, указывающие на мою невиновность по уголовному делу, в котором нет самого преступления, по которому после 5 с лишним месяцев я был оправдан присяжными. Чтобы затем по возращении с конференции ОБСЕ подвергнуться жестокому избиению ОМОНовцами, оказаться в камере пыток и в итоге быть казненным инквизицией. За одну неделю. Без меня. Без участия моих адвокатов. Без опроса свидетелей… Без всяких веских оснований 7 декабря 2012 года мне вынесли приговор — 12 лет самого тяжелого особого режима.
На сегодняшний день осуждение у меня отняло все, в том числе семью и здоровье. Было последнее — возможность видеться со своей больной матерью и сыном, но и этого лишили, перебросив в самую дальнюю тюрьму от места жительства родных. Настоящим обращаюсь к другой стороне своей казни, которая была мною представлена в Комитет ООН по правам человека в августе 2017 года. В дальнейшем, 13 апреля 2018 года, Комитет по правам человека ООН официально известил правительство Казахстана о принятии в производство моего сообщения. Таким образом, все нижеприведенное — вопрос, касающийся не только меня, но и государства РК, как цивилизованного правового государства. Однако, факт, что к моей инквизиции сейчас проявило внимание структура ООН не останавливает ни судей, ни прокурора творить по прежнему беззаконие.
– Фабула дела –
7 декабря 2012 года я был представлен суду по статье 181 ч. 4 УК РК, минимальное наказание по которой 7 лет лишения свободы. Срок наказания в виде 12 лет назначался мне согласно статьи 59 части 2 УК в старой редакции 1997 года, 1 января 2015 году вступил в силу новый УК, из которого статья 59 часть 2 была исключена. По всей территории Казахстана была проведена работа по пересмотру уголовных наказаний по новому кодексу. Всем до единого заключенного, к кому применялась часть 2 статьи 59, она была исключена из приговора. Суды в разных областях действовали по разному — где-то срок сокращали до 4 лет, кому-то, для галочки, до 3 месяцев. Но саму статью 59 часть 2 убрали всем. Последнему – в августе 2016 года. Единственный человек, в роли заключенного, который до сих пор сидит в тюрьме с этой статьей — я, Вадим Курамшин (в отношении которого Европарламент при вынесении резолюций в 2012 и 2014 гг. призывал пересмотреть мое сфабрикованное уголовное дело).
В своем судебном постановлении от 9 сентября 2015 года судья Жумабаева исключить мне 59 часть 2 УК РК забыла. Она поменяла лишь особо опасный рецидив на опасный и постановила мне окончательно определить 7 лет и 6 месяцев лишения свободы в колонии общего режима. При этом свой расчет она производила по статье 37 УК КазССР (!). Повторюсь, при определении мне окончательного срока по новому кодексу, судья в результативной части судебного акта сослалась на статью уголовного кодекса Казахской советской социалистической республики! Этот «ностальгический» судебный акт был утвержден председателем Есильского районного суда СКО К. Б. Альназировым. И вынесен при участии прокурора Кошекбаева Ж.
Необходимо отметить, что 1 апреля 2016 года все сроки для исправления в сторону ухудшения приговора истекли. Это категорически запрещает закон в статьях 164, 148 часть 5 УПК РК. Тем более, принимая поздравления от самих сотрудников тюрьмы и прокуроров, хоть недоумевал, но радовался. Радовалась и моя больная мать. Прокуроры районной прокуратуры СКО твердили одно — с учетом установленного режима статью опротестуем. Твердили полтора года, затем «загрузили» в ЗКО с тем самым судебным актом судьи Жумабаевой в руках отослали в Усть-Каменогорск, передав местным прокурорам. И здесь «аномалия правоприменения закона прокурорского реагирования». Все вышесказанное — не главное.
Причина моего обращения в КПЧ ООН и настоящему гаранту моих прав и Конституции – Президенту РК, в следующем:
Чем отличается помилование главой государства от акта амнистии? Уверен, в администрации это отличие всем известно, но судя по всему об этом не знают сотрудники прокуратуры ВКО. Акт амнистии, в отличие от помилования, распространяется на индивидуальный и не оговоренный круг лиц, то есть тех, кто подпадал формально под действие закона об амнистии. В моем случае это от 9 января 2006 года.
– Запрет на дискриминацию –
Президент Казахстана принял Закон об амнистии 9 января 2006 года. Суды были обязаны, как и обязаны сейчас, исполнить этот закон в отношении подпадающих под его действие людей.
Но в этом законе не было оговорок Нурсултана Абишевича «не применять данный закон в отношении Курамшина». При этом в статье 144 УК РК мое наказание от 22 сентября 1999 года (приобщен к материалам дела №2-2-449, отправлен в суд ВКО) — показано амнистированию. Однако судья Жумабаева в своем постановлении отказала в исполнении той амнистии, перевернула все с ног на голову по вопросу отказа, нарушила законность и в этой части. В соответствии с нормативным постановлением Верховного суда № 8 от 25 декабря 2007 года, которое обязывает суды с исполнением амнистии 9 января 2006 года лицам, к которым она была применена, снимать и саму судимость. Из чего следует обязанность суда в настоящее время исключить из моего последнего наказания указание с «отягчающего» на «ранее судим», что влечет изменение режима с особого (приговор от 7 декабря 2012 года с постановления судьи Жумабаева) на строгий по закону, и существенно сокращает срок с учетом ряда смягчающих и отягчающих обстоятельств и отсутствия какого-либо ущерба от моих действий потерпевшему — помощнику прокурора с.Кордая (Жамбылский район, Алматинская область). С учетом перечисленных обстоятельств мой срок не может превышать 7 лет 6 месяцев, что и постановила судья Жуманбаева. Поскольку я излишне незаконно претерпевал наказание в части режима, я просил суд №2 Усть-Каменогорска присудить мне дальнейшее наказание, ограничившись сроком не более 6 лет особого режима. То же мне в начале апреля обещал и представитель прокуратуры города Усть-Каменогорск.
– Надзор за строгим исполнением закона –
Все вышесказанное — не квантовая физика. Все понятно, как два плюс два равно четыре. Все недвусмысленно. Понятно было все и прокуратуре Усть-Каменогорска, куда я обращался с мольбами исполнить закон об амнистии. Вынести такие представления в суд по исполнению амнистии попросил в середине апреля сотрудник прокуратуры города. Присутствующее руководство тюрьмы заверило, что будут выходить в суд с ходатайством о применении амнистии. Ранее тот же прокурор запросил у меня приговор от 26 сентября 1999 года, который подлежал амнистии.
Далее адвокат оперативно прислал приговор в прокуратуру и в суд Усть-Каменогорска, куда он поступил еще 13 апреля 2018 года.
Что из этого вышло на практике? 27 апреля на судебном заседании прокурор заявил, что не может ничего сказать по амнистии, так как нет этого приговора. Сам судья на это возражение сделал замечание, что на первом судебном заседании 24 апреля, когда я заявлял ходатайство на амнистию, судья огласил, что тот приговор поступил в суд и был приобщен.
– Итог –
27 апреля 2018 года судебным постановлением судья мне во всем отказал. Сославшись на судебное постановление Жумабаевой А. от 9 сентября 2015 года. В том числе отказала и в исключении статьи 59 части 2 УК РК. Заметим, что в судебном постановлении судья Жумабаева, на которую ссылался судья Рахимбердин, новый срок наказания составляет 7 лет и 6 месяцев.
Но все перечисленное меркнет на фоне полученного мною ответа на ходатайство о вынесении представления на амнистию. 28 мая сего года заместитель прокурора ЗКО В. Шабин принес разъяснение со ссылкой на часть 2 статьи 484 УПК РК: принимая мои доводы во внимание на амнистию, заместитель прокурора области в то же время утверждает, что у них сейчас нет процессуальных возможностей по исполнению, поскольку вопросы амнистии не подлежат рассмотрению в вышестоящих судах.
Надеюсь, весь ужас этого противозаконного антиконституционного ответа очевиден.
Мне, являющемуся лауреатом международной премии имени Людовика Трарье 2013 вдвойне тяжело получать такие отписки. Я не буду комментировать вмененную мне часть 2 статьи 484 УПК РК. Важнее другое. Прокуратура, изучив вопрос и выяснив, что я действительно не должен находиться в колонии строгого режима и должен быть амнистирован по первой судимости с сокращением срока, развела руками, мол «вопрос остался исчерпанным». И на этом все! Но это далеко не все. И любой юрист это подтвердит.
Дело в том, что исполнение законов РК – не одно и то же, что кашу варить. Отказать мне в амнистии — запустить факт дискриминации гражданина Республики Казахстан. Соответственно, запрет дискриминации заложен в международном пакте о гражданских и политических правах, ратифицированном РК. Запрет на дискриминацию заложен в Конституции страны. Прокурор в своем ответе мне сослался на норму УПК РК (процессуальный кодекс), отвечу ему тем же. «Статья 2 УПК РК, часть 1: Конституция РК имеет высшую юридическую силу. В случае противоречия между правами настоящего кодекса и Конституции, действует положение Конституции». Таким образом, на моей стороне закон, Конституция и очень надеюсь, что и Администрация Президента. Прокуратура, установившая факт нарушения по дискриминации, обязана была выйти в суд и на обычных основаниях инициировать судебное рассмотрение. Такого требование закона и Конституции.
– Что осталось за пределами содержания –
Раскрою «большую тайну». Почему мне так очевидно не хотят исполнить ту амнистию? За что суд города Петропавловска осудил меня за публикацию абсолютно правдивой статьи в газете, в которой я много привел документальных подтверждений и результатов аудит-заключений — рассказал о присвоении имущества простых крестьян? За что мне судья определил 1 год ограничения свободы по статье 129 части 2 УК РК? Задача была меня изолировать, а крестьян лишить последней надежды на возврат своей собственности. С этой целью судья вынес мне свой приговор. Тот самый, чей срок подлежал амнистии от 9 сентября 2016 года. К тому же уже отбытый. Еще его увеличив. Подобная методика назначения наказания – увеличивать тюремный срок за счет присоединения ограничения свободы не существовало тогда, не существует сейчас. В итоге за правдивую статью в газете я отправился на отбывку в тюрьму строгого режима сроком на 3 года 10 месяцев. И этот факт нарушения законности тогда, мягко говоря, прокурорам и судьям мешает сейчас исполнить закон. Поскольку тем самым будет установлено, что я был незаконно отправлен в тюрьму. Но как это возможно продолжать далее?
Есть два пути решения этой проблемы:
- Продолжать игнорировать очевидное и позорить страну за рубежом;
- Признать очевидное, исполнить амнистию, признать мое право на реабилитацию по последнему незаконному наказанию, ограничиться отбытым последним наказанием. Чем показать Комитету по правам человека ООН верховенство не только законов РК, но и разрешить эту коллизию.
Я прошу Президента РК о втором варианте. Прилагаю копию судебных решений и ответов прокуратуры.
04 июня 2018 г.
