В Казахстане легко стать недееспособным, стоит только стать кому-то неугодным и диагноз тебе обеспечен – секретом это не является. Но насколько сложно вырваться из цепких лап психиатрии?
14 января в алматинском пресс-центре Бюро по правам человека свою тревогу за судьбу жительницы Южно-Казахстанской области Маржан Турлыбаевой высказали представители правозащитной организации «Қорғау HR». Якобы бывшую воспитанницу детского дома «сдала» в диспансер приемная мать, с которой у нее возник конфликт. Решение долго себя ждать не заставило, и, возможно, что дееспособный и здоровый человек отправился в «желтый дом». Но уже через две недели общественность откликнулась на ее просьбы о помощи, размещенные в сети.
В свою очередь оперативно отреагировали на поднявшуюся шумиху работники психоневралогического диспансера совместно с туркестанскими чиновниками. Врачи-психиатры дали понять во время проведенной пресс-конференции в своем городе, что девушка с детства живет в коррекционных интернатах и последние пять лет находится на учете в психоневрологическом диспансере. Психиатры поставили ей диагноз: шизофрения легкой степени, которая сейчас находится «в стадии ремиссии, а потому Маржан мало чем отличается от здоровых людей».
Хотя дело касается Туркестана, однако активисты «Қорғау HR» неоднократно сталкивались с подобным и в Алматы. И, по их мнению, происходящее в равной степени может относиться к любому региону страны.
Алия Абдинова, исполнительный директор общественного фонда «Қорғау HR», освещает эту тему не впервые и знает, как сложно вырваться на свободу из дома-интерната для психохроников. В прошлом году похожая проблема возникла у Кайрата Альментаева, отпускать которого сотрудникам интерната по достижению ему 18-ти лет не хотелось. . Пенсия одного ребенка составляет там от 22 до 30 тысяч тенге. Сумма небольшая, но и она не всегда попадает инвалидам в руки. По словам юриста, деньги детей могут «оседать» у местной власти интернатов. (см. «Психиатрический барьер» ). Сейчас все-таки удается установить над парнем опекунство, но до конца вырвать его из больницы довольно непросто. Вместе с тем, уровень жизни в подобных заведениях оставляет желать лучшего. Дети не раз жаловались на плохое обращение, что их объедают врачи, унося пакеты с продуктами домой, а родные шокированы условиями, в которых приходится находиться подросткам. В итоге дети идут на отчаянные шаги. (см.“Лучше умру, чем буду это есть”: как живут в доме-интернате для психохроников?», «Скандал в доме-интернате для психохроников в Алматы»).
– Мы следили за комментариями, которые люди оставляли на Facebook, зачастую они обвиняли приемную мать, которая сдала Маржан в психоневрологический интернат. Но мы считаем, что здесь вина не одной матери, но и психиатров, которые поставили ей диагноз. Так как без диагноза ее бы не смогли положить в психоневрологический интернат. А для того, чтобы находиться в интернате, нужно признание в недееспособности на основании заключения психиатра, а на его основе выносится судебное решение и человек остается на всю жизнь в интернате, – говорит Алия Абдинова.
Любовь Хасанова, бывшая няня дома-интерната, проработав там 24года, знает всю «кухню» подобных заведений изнутри.
– Во время проверки мы должны были описывать состояние детей. На основании наших слов писалось заключение. Но дети все разные, как психически, так и физически больные, а так же есть и вполне здоровые. Во время проверок я спрашивала врачей: что же говорить о нормальном ребенке, если он здоров? Мне отвечали: «не спит, дерется, кусается, ревет», а когда на следующий год они спрашивают: есть ли улучшения – отвечать «нет, все также» или «хуже», – описала Л.Хасанова свой опыт «диагностирования» детей. 
Тогда Любовь Хасанова, небезучастная к судьбе детей, задавала неудобный вопрос руководству: почему её принуждают наговаривать на детей? Оказалось, что их лекарства пойдут на лечение более буйных детей, которым не хватает своей нормы препаратов. Объяснение вполне логичное, но экс-няня не уверена, что проблема обуславливается одними лишь транквилизаторами:
– Как мне кажется, здесь есть заинтересованность в пенсиях, в квартирах, которые им выделяют. Если у ребенка легкая степень инвалидности, значит, и пенсия меньше, и отчисления детскому дому тоже меньше. А это невыгодно интернату, – поделилась наблюдениями Любовь Хасанова.
Алия Абдинова, будучи уже экспертом в таких делах, только подтвердила слова бывшей няни, обрисовав схему, по которой наживаются сотрудники интернатов. По ее мнению, с «Дома малютки» ребенок попадает в детский дом, там ему, как правило, заочно ставят диагноз «ЗПР» (заторможенное психическое развитие), а за каждую легкую провинность или обличение медработников в халатности, дети уже с психиатрическим диагнозом отправляются в психоневрологический интернат. В Алматы таковых два. Чаще всего родных у этих детей нет, а так как к жизни они не приспособлены, то вынуждены коротать время на своеобразных «нарах», обеспечивая работников пособием, а если повезет, и квартирами.
Встречаются и выпускники, которым все же удалось вырваться из этой системы. Однако убрать диагноз практически невозможно и также как и устроиться на работу, приходится нести его до конца жизни, как клеймо. Юрист общественного фонда, который раз ставит вопрос ребром: когда же психиатры начнут нести ответственность за поставленные ими диагнозы? Ведь для того, чтобы доказать, что человек здоров и снять диагноз, необходимо повторное прохождение медэкспертизы. У нас в стране ее проводят те же органы, что и устанавливали этот диагноз – Республиканский научно-практический центр Минздрава, либо специализированные психиатрические организации местных органов здравоохранения.
Для Маржан Турлыбаевой тоже требуется повторная экспертиза. Общественники уверены: диагноз подтвердится, все будут основываться на то, что она вела себя агрессивно, а это проверить никак нельзя. Учитывая, что подобные ситуации с домами-интернатами сплошь и рядом по всему Казахстану, неужели все дети-сироты такие?
По словам защитников, воспитанная и дееспособная девушка сама не раз обращалась за помощью в разные инстанции, составляя грамотные обращения. Но при прокурорской проверке психиатры ответили стандартными отговорками типа «бьет, кусает и кричит».
Обсудив проблему, Алия Абдинова предложила несколько вариантов в её решении:
– Мы настаиваем на том, чтобы у нас была независимая медэкспертиза! Судьи будут принимать только заключения психиатров. Мы же предлагаем, чтобы принимались не только заключения врачей, но также и другие доказательства, такие как характеристики соседей и друзей, свидетельствующие о том, что человек здоров. Те, кто ставил диагнозы, не станут себя опровергать, т.к. за незаконное содержание предусмотрена уголовная ответственность по ст. 127 УК РК (Незаконное содержание в психиатрическом стационаре). Если мы докажем незаконное размещение девушки, то, согласно ст. 127 УК РК предусмотрена уголовная ответственность. Поставившие диагноз врачи могут понести за это наказание, в связи с этим они до конца будут подтверждать, что она психически больна, находя отговорки и упрашивая нянь наговаривать на детей, – заключила общественник.
30 октября городская прокуратура осуществила выезд в психодиспансер и признала пребывание в нем Маржан законным. Тем не менее, по этому делу назначены новые экспертизы, и уже через месяц следователи Туркестанского РОВД обещали предоставить на обозрение их результаты.
